Эдвард Айронс: Задание: Лунная девушка

– Почему ты убегал?

– Какие-то люди из лагеря пытались увязаться за мной. Я думал, это рабочие. А потом увидел оружие.

Биль взглянул на Айка Сепаха.

– Твои люди, парень?

– Не знаю, – Сепах был серьезен. – Сколько их было?

– Четверо. Очень решительные ребята.

– Садись в машину, – пригласил Дарелл. – Нас тоже преследовали.

Ханух вернулся из устья каньона и плюхнулся на переднее сиденье рядом с Сепахом.

– Все чисто, – сказал он, но винтовку из рук не выпустил.

– Поезжай на северо-восток, Айк, – распорядился Биль и протянул тонкую руку Дареллу. – Сепах наш коллега, старина. Мы друг друга понимаем. Рад, что ты с нами. Мы поладим. Наша цель – найти девушку. Конечно, мы не сможем держать у себя этого глупого ребенка. Но неплохо будет отыскать ее, немного с ней поболтать и потом вернуть туда, откуда она родом.

– У тебя такое предписание?

– У тебя тоже, приятель. Ты недоволен?

– У нас слишком много поваров, – буркнул Дарелл.

Сепах вел машину, сверяясь с компасом на приборной панели. К северу тянулась совершенно непроторенная пустыня. Эта ее часть была известна как Дашт-и-Лут. Ее обрамляли необозримые скучные холмы, по которым пролегал лишь один караванный путь: из Подану через цепочку редких оазисов в Даррех Баб. Самым выдающимся объектом этой местности была сверкающая на солнце примерно к шестидесяти милях к северо-востоку горная вершина Кух-е-Джамал. Мелкий песок медленно струился по горным породам, гравию и беспорядочно разбросанным камням. Никакой зелени, на которой мог бы отдохнуть глаз. Миновавшее зенит солнце излучало зловещий ярко-белый свет и, пока "лендровер" катился вперед, пыталось расплавить их мозги. Нога Сепаха изо всей силы жала на педаль. Брезентовый верх колыхался и хлопал, грозя в любую минуту сорваться.

– Сад Аллаха для обреченных, – бормотал Биль.

– Дай мне посмотреть твои ребра.

– Я в порядке.

Но Дарелл достал аптечку первой помощи и обработал англичанину бок, насколько это удалось в трясущейся машине. Он отметил, что в "лендровере" в дополнение к оружию имеются канистры с водой и горючим и продукты. В этой каменистой пустыне они были достаточно автономны. То и дело он поглядывал назад, но не видел неизвестных преследователей. В зеркале он перехватил взгляд темных влажных глаз Сепаха. Фарси ухмыльнулся, под усами сверкнули белые зубы.

– Они никуда не делись. Мы едем тонд, быстро, а они не отстают. Время от времени я вижу блики на стеклах обеих машин.

– Обеих?

– Ду. Два.

– Можешь от них оторваться?

– Фарда. Завтра.

Адам Биль слабо улыбнулся.

– Айк знает, где я охотился за девушкой. Путь предстоит долгий. Скоро мы свернем на запад, в сторону Часмен-е-Шоторан. Я называю ее Глоткой Сатаны. Это песчаная равнина между двумя плоскогорьями. Там есть развалины периода Ахеменидов. Потом двадцать миль проедем по гравию, к Хоуз-е-Мирза. Там тоже развалины. А тогда уж начнутся действительно плохие земли, великая соляная пустыня Кавира. Надеюсь, ты сможешь выдержать жару.

Еще через час Сепах, руководствуясь неким таинственным ориентиром все в той же однообразной пустыне, вдруг резко повернул на запад. Красный слепящий шар заходящего солнца плыл прямо перед ними. Дарелл оценил свои солнечные очки. Биль молча погружался в пучину боли. Ему было около пятидесяти, редеющие рыжеватые волосы, желтоватая бородка и телосложение выдавали происхождение из британских аристократов. В серых глазах, когда их не заволакивало болью от сломанного ребра, светился спокойный ум.

– Девушку видели в Исфахане, – спокойно произнес он. – Тут нет ошибки. В конце концов, по всему земному шару ее лицо было на первых страницах газет. Сначала ее опознали в Кашане – там сосредоточены шииты, чрезвычайно религиозный народ, ты ведь знаешь. Знаменитый мулла Кашани родился там. Но о них идет слава как о трусах и ворах. Таню опознали в караване, идущем на север.

– Как это могло произойти?

Биль только пожал плечами.

– А потом ее видели в Исфахане. "Эсфахан, несф-е джахан." Исфахан – это половина мира, – так они говорят. Несколько туристов видели ее в Тчахар Бак – Четырех Садах – местном торговом квартале. Она не здешняя. Но у нее был характерный экзальтированный взгляд, как у местных жителей. У этого города есть своя магия. Тайная, приукрашенная, напоенная историей, старина.

– Вернемся к девушке, – предложил Дарелл.

– На нее наткнулся Махмуд Лах.

– Кто это?

– Говорят, он хашишим Хар-Бюри. Один из его убийц. Полиция их засекла, но они скрылись. Однако картина ясна.