Ростислав Самбук - Крах черных гномов

— Нет, запонки он не заказывал, — Карл сделал вид, что не понял иронии гестаповца. — А фрау Ирме, его жене, очень нравятся браслеты с драгоценностями…

— А тебе, — поморщился Курт, — я вижу, нравятся резиновые дубинки… Но учти: что сейчас было — лишь детская забава, и мы развяжем тебе язык! Может, — искоса глянул на Гельмута, — приступим ко второму действию?

— Вообще-то можно, — ответил Гельмут безразлично, — ты же знаешь, я никогда не устаю. Но мне морально тяжело видеть таких ублюдков: расстраивается нервная система и снятся плохие сны.

— Ты видишь сны? — удивился Курт. — Ни за что не подумал бы!

— Вижу… Редко, но вижу… Недавно такая жуть приснилась. Будто я опять вернулся в цирк, и кто-то из зрителей выходит на арену и кладет меня на лопатки. Этакий плюгавый тип, а я ничего не могу сделать — силы нет, и все тут. Так испугался, что в пот бросило. Хорошо, что это только сон… Ты его, — кивнул помощнику на Карла, — оттащи в камеру, может, за ночь наберется разума…

Лишь под утро Кремер заснул тяжелым сном. Тело горело, и лежать можно было только на животе. Но самое страшное было еще впереди. Карл не тешил себя иллюзиями и знал: гестаповцы не бросают слов на ветер. Правда, если все это происходит с благословения Вайганга, они могут ограничиться двумя сеансами — этого вполне достаточно, чтобы выбить из среднего немецкого коммерсанта все, что знает и чего не знает…

Но Вайганг! Вот тебе и друг дяди, компаньон, покровитель и любитель природы! Карл слышал о жестокости группенфюрера и все же, вспоминая его дружеский, чуть ли не отцовский, тон, с трудом поверил, что он был режиссером этого спектакля. А что это было именно так, Кремеру говорили не только интуиция разведчика и логика происходящего, но и само поведение гестаповцев. И ничего удивительного не было бы, если бы в одной из комнат этой виллы сидел с наушниками Вайганг и вслушивался в каждое слово допроса…

Когда на следующий день Кремера снова втащили в комнату для допросов, ему, как ни странно, было легче, чем накануне. Еле держался на ногах, но знал: сможет выдержать все! Эта уверенность облегчала страдания, уменьшала боль и главное — давала превосходство над гестаповцами. Они еще надеялись на что-то, а он твердо знал — бой уже выигран.

Курт и Гельмут всю ночь, очевидно, пьянствовали — об этом говорили их помятые физиономии и синева под глазами. Гельмут непрерывно хлестал газированную воду из сифона, а Курт развалился в кресле, закрыл глаза и притворился, что вся процедура допроса совсем не интересует его и даже вызывает отвращение.

— Я советую тебе, — начал лениво Курт, — сознаться, с кем встречался в Цюрихе и какие переговоры вел от имени фон Вайганга. Это единственное, что может спасти тебе жизнь…

— Ну, и вообще станет легче, — досказал недвусмысленно Гельмут.

Карл уселся на стуле, закинув ногу на ногу, хотя и с трудом. Поморщился от боли. Потребовал сигарету. Несколько раз затянувшись, заявил:

— Вчера я выложил вам, господа, все! И я не позавидую вам, если группенфюрер узнает, что здесь произошло. Он не из тех, кто прощает… Вы можете…

Договорить он не успел. Гельмут неожиданно и сильно ударил его. Карл потерял сознание. Его привели в чувство, потом он снова от боли обеспамятел, и снова его обливали водой, чтобы очнулся. Наконец он пришел в себя на своей твердой кровати в камере.

Хотелось пить, но не было сил дотянуться до кружки, стоявшей на табуретке. Карл снова не то забылся, не то впал в полубредовое состояние, когда не чувствуешь собственного тела и все вокруг кажется нереальным и жутким, как в тяжелом сне.

Его навещали, о нем заботились. В этом Карл убедился на следующий день, увидев на табурете рядом с кружкой миску супа и кусок хлеба. Есть он не мог, а воду е жадностью выпил, пытаясь хотя бы немного залить огонь, который сжигал его. Подумал: если сегодня допрашивать не будут, значит, его предположения оправдались. Вайганг имеет полную информацию обо всем, что здесь происходит, и, возможно, отменит повторение «цикла». Так, кажется, назвал вчера допрос Гельмут.

День прошел спокойно, и вечером Кремер с большим усилием поел. Теперь ему нужно как можно скорее вернуться в строй. Интересно, как они поведут себя? Будут извиняться, мол, произошла досадная ошибка или придумают более убедительную версию? В том, что он стал жертвой хорошо продуманной провокации, Карл окончательно убедился, ощупав себя. Тело было все в синяках, но лицо не было повреждено.