Ростислав Самбук - Крах черных гномов

— Я готов ответить на ваши вопросы, господа, — начал Карл, — при условии…

— Молчать! Никаких условий! — оборвал его Курт. — Можешь начинать… — кивнул эсэсовцу в расстегнутом мундире и добавил добродушно. — У тебя с утра руки чешутся…

Тот снял мундир, аккуратно повесил на спинку стула. Посмотрел на Карла, словно примериваясь, сделал несколько пружинистых шагов и неожиданно ударил согнутой правой рукой так, что Кремер едва устоял.

— А он крепкий! — удивился эсэсовец и снова ударил изо всех сил.

У Карла поплыли цветные круги в глазах. Но и на этот раз он удержался на ногах.

— Разве это удар? — засмеялся Гельмут. — А еще хвалишься!

Он обошел Кремера, не глядя на него. Лениво потянулся, медленно взмахнул рукой… Карл почувствовал: ему почему-то не хватает воздуха, обожгло мозг, потом подкосились ноги.

— Вполсилы!.. — хвастливо загудел вверху голос Гельмута. — Приведи его в чувство.

Эсэсовец выплеснул на Кремера ведро воды, поднял на ноги.

— Будешь отвечать? — спросил Гельмут.

Карл молча кивнул.

— То-то же, — удовлетворенно потер руки Курт. — Рассказывай, зачем ездил в Швейцарию. Только честно.

Карл добросовестно изложил согласованную с Вайгангом, «на всякий случай», версию: улаживал дела со швейцарскими фирмами о поставке часов. Курт одобрительно кивал головой. Когда Кремер закончил, сказал с издевкой:

— Это ты рассказывай своему духовнику!.. Здесь гестапо, а не исповедальня, и мы вытянем из тебя правду. Тебя посылал фон Вайганг?

— Нет, — ответил Карл уверенно. — Он помог мне только оформить документы.

— К кому же посылал тебя фон Вайганг? — голос Курта зазвучал угрожающе. — Отвечай, мы все знаем.

— Я уже сказал, что группенфюрер лишь помог мне преодолеть некоторые формальности.

— Не крути хвостом! И думай о себе, а не о фон Вайганге.

— Как вы смеете говорить так о группенфюрере? — в голосе Карла звучало неподдельное возмущение. — Он — один из преданнейших офицеров рейха и, когда узнает о вашей провокации…

— Я последний раз спрашиваю: какое задание ты получил от группенфюрера фон Вайганга?

— Не теряй времени зря, Курт! — вмешался Гельмут. Моргнул эсэсовцу. — Поработай-ка над ним еще…

На этот раз Кремер потерял сознание не так быстро. Когда от боли хотелось кричать и невольно вырывался стон, Карл заставлял себя величайшим усилием воли переключаться на другие мысли. Представлял залитые солнцем днепровские склоны, золотой купол Лавры среди зелени, Катрусю, переступающую с ноги на ногу на московском морозе в ожидании троллейбуса, просторные, залы Третьяковской галереи, куда ему так и не удалось попасть еще раз…

Подумав о Третьяковке, Карл вспомнил картину, которая поразила его. Он не помнил фамилии художника, а картина, кажется, называлась «Допрос коммунистов» — стоят два человека, со спокойными и мужественными лицами, их руки связаны… а перед ними гладкий затылок белогвардейца. Сейчас пленных начнут пытать, потом расстреляют, но ни одного стона не вырвется из их уст…

А сможет ли он так? Разве не те же идеи привели его в эту мрачную комнату за сотни километров от друзей и от Родины? И враги, хотя и в других мундирах, так же люто ненавидят все то, в чем смысл его жизни.

А от боли кружится голова и опять подгибаются колени. Да есть ли вообще мера человеческому терпению?

Даже Гельмут запыхался — расстегивает воротник и вытирает пот со лба. Подал знак эсэсовцу, тот подтащил Карла к камину, бросил на стул.

— Так что поручил тебе фон Вайганг? — цедит сквозь зубы Гельмут.

Карлу больно даже дышать. И, несмотря на это, ему стало смешно: неужели они в самом деле уверены, что боль может сломить человека?

Постой, не переигрывает ли он? Вытерпел бы настоящий Карл Кремер такое испытание, скажем, за миллион? Где-то писали, что скупец пожертвовал жизнью, но не расстался с несколькими золотыми. Настоящий Карл Кремер во имя сохранения этих золотых, наверное, давно раболепствовал бы перед гестаповцами, врал бы и, наконец, признался бы во всем. Стойкость духа вряд ли свойственна ему.

Карл сделал плаксивое выражение лица…

— Господа, — прошамкал невнятно, — я сказал вам чистую правду, и мне нечего добавить… У меня с фон Вайгангом только деловые отношения. Было единственное поручение группенфюрера — привезти его высокоуважаемой супруге браслет или сережки.

— Вот как, значит, будешь брехать и дальше? — с иронией буркнул Курт. — Может, ты скажешь, что группенфюрер просил привезти еще и золотые запонки для сорочки?