Ростислав Самбук - Крах черных гномов

— Ганс Кремер писал, — начал он, — что его племянник Карл хочет открыть во Львове ювелирный магазин и просил своего старого друга Вайганга оказать ему в этом содействие. Он писал губернатору на «ты», что также свидетельствовало об их близких отношениях. Из письма явствовало, что Вайганг никогда раньше не встречался с Карлом Кремером. Это и натолкнуло Зарембу на мысль проникнуть в дом группенфюрера с помощью рекомендации. Но Карл Кремер должен был хотя бы приблизительно ориентироваться в делах семьи Кремеров. Заремба достал документы, и я под видом ювелира Германа Шпехта, друга Карла Кремера, выехал в Бреслау, чтобы собрать сведения о Гансе и Карле Кремерах. Без этого Вайганг мог сразу разоблачить меня.

— Когда вы приехали в Бреслау? — спросил Роговцев.

— В конце ноября.

— Точнее…

— Двадцать шестого.

— Минуту… — Генерал начал листать бумаги, лежащие в папке, а Кирилюк смотрел, как быстро бегают его пальцы, и видел и не видел Роговцева: вспомнил, как приехал в Бреслау, огромный серый немецкий город…

Он медленно шел по Фридрихштрассе. Вот и ювелирный магазин Ганса Кремера. Петро уверенно перешагнул через порог. Его встретил старый, с морщинистым лицом приказчик. Он смерил посетителя с головы до ног хитрым взглядом маленьких водянистых глаз и, не ответив прямо на вопрос можно ли увидеть хозяина, спросил:

— Господин желает что-нибудь у нас приобрести? Вызывать хозяина для этого не обязательно.

— Ну, а если я ничего покупать не собираюсь?

— Тем более незачем тревожить хозяина, — на бледных губах приказчика мелькнуло подобие улыбки. — Возможно, господин ошибся адресом?

— Не хотите ли вы сказать, что это уже не магазин господина Ганса Кремера, — надменно произнес Петро.

Его тон подействовал. Приказчик шепнул что-то стоявшей рядом с ним за прилавком девушке и шмыгнул в маленькую дверь. Минут пять никто не появлялся. Петро заметил, что портьера, прикрывавшая дверь, шевельнулась, будто кто-то подсматривал. Прошло еще несколько минут, явился приказчик и пригласил Кирилюка следовать за ним.

Они миновали узкий коридорчик, спустились по винтовой лестнице и остановились перед обитой железом дверью.

— Прошу, — сказал приказчик.

Петро открыл дверь, вошел в большую комнату с зарешеченными окнами и массивными сейфами, уставленную старинной темной мебелью. Из-за письменного стола на него смотрел седой худенький человечек е непроницаемым, бледным лицом. Не поднялся и на приветствие не ответил, всем своим видом показывая, что вести пустые разговоры у него нет ни времени, ни желания.

— У меня к вам письмо от вашего племянника Карла, — промолвил Петро, присаживаясь у стола.

К словам посетителя Ганс Кремер не проявил никакого интереса. Петро не спеша достал из бокового кармана конверт и протянул его Кремеру. Текст письма Петро знал наизусть. Над ним они с Богданом и Зарембой думали долго, отклоняя вариант за вариантом, покамест не остановились на этом — немногословном рекомендательном письме, Отпечатали его на машинке с латинским шрифтом. Подпись не отличить от подлинной — ее скопировал опытный гравер, тот, что приготовил Петру и документы, — не какую-то там обыкновенную «липу», а надежные, солидные документы, не хуже настоящих, как уверял гравер.

Ганс Кремер внимательно посмотрел на Кирилюка, сухо сказал:

— Я вас слушаю.

— Думаю, что вам интересно будет узнать о Карле от человека, который лишь вчера его видел…

— Вы так считаете?… — перебил Кремер, но все же спросил затем: — Ну и как же идут у него дела?

— Не могу вас порадовать. Карл заболел воспалением легких и остался в Кракове…

Кирилюку показалось, что кто-то вдруг стал пилить дрова. Кремер смеялся с хрипом и дребезжанием; казалось, ржавая пила врезается в старое, расщепленное дерево.

— Хха-хха-хха… Шалопай всегда влипнет в историю… Хха-хха… Так я и знал… Не одно с ним, так другое… Почему он вдруг очутился в Кракове?

Этот вопрос был предусмотрен, и Петро без запинки ответил:

— Наш общий знакомый порекомендовал Карлу провести одну выгодную сделку, воспользовавшись моей помощью как ювелира. Все прошло вполне удачно, он уже собирался ехать дальше, как вдруг заболел…

— И тут же написал мне, — продолжил фразу Кремер, — рекомендуя вас, как солидного человека и чуть ли не ближайшего своего друга.

Старик мгновенно преобразился. Сонные его глаза вдруг стали живыми и пронзительными. Петро понял, что первое его впечатление о Гансе Кремере ошибочное: перед ним не утомленный жизнью, с притуплёнными ощущениями, человек, а хитрый и энергичный делец, с которым не так-то просто.