Ростислав Самбук - Крах черных гномов

Тряхнул головой, освобождаясь от видения. По ту сторону стола кутается в меховую накидку Эрнестина, не сводя с него своих выпуклых глаз. Карлу стало неприятно, словно Эрнестина прочла его мысли.

— Почему ты не пьешь шампанское? — сказал первое, что пришло в голову, лишь бы нарушить молчание.

Эрни передернула плечами.

— Что-то холодно… — пожаловалась.

Кремер придвинул к ней рюмку с коньяком, но девушка снова упрямо покачала головой. Только пригубила, когда Карл, взяв из рук кельнера бутылку, сам налил ей.

— Может, кофе? — сделал еще одну попытку Карл.

— Не нужно ничего…

Эрнестина спрятала подбородок в пушистый мех, и снова Карлу стало не по себе под ее изучающим взглядом.

— Тебе никогда не бывает страшно? — спросила неожиданно.

Кремер снисходительно улыбнулся.

— Нет в мире человека, который не испытал бы этого, — начал тоном учителя. — Страх за собственную жизнь, за своих близких. Наконец, — повернул бокал за тонкую ножку, — страх быть обманутым, потерять имущество… Человек большую часть своей жизни чего-то боится…

Эрнестина не изменила позы.

— Нет, не то, — перебила Карла с досадой. — Одно дело — страх, когда в тебя стреляют и ты спасаешь свою жизнь… Или просто нервничаешь перед тем, как сделать решительный шаг… А иногда чувство страха преследует тебя даже во сне! Ты не боишься будущего, Карл?

Кремер на секунду зажмурил глаза. Он понял, что тревожит Эрнестину, но ее переживания не взволновали и не могли взволновать его. То, чего она боялась, было желанным для него.

— У меня раскалывается голова и порой не хочется жить, — с горечью продолжала Эрнестина. — Что со всеми нами будет? Ты не задумывался над этим?

Кремер покачал головой.

— Счастливый человек… И ты сможешь смотреть в глаза тем, кто придет к нам победителями?

— Нас еще не победили, и неизвестно, как еще все повернется, — попробовал перевести разговор на другое Карл. — Фюрер обещает нам, что…

— Погоди, — остановила его Эрни, — дело не в том, кто и что обещает… Отец говорит, что мы ни в чем не виновны, что мы лишь исполняли свои обязанности, и никто на свете ни в чем не может обвинять нас. Гестапо и СС — не наша выдумка, и то, что уничтожались евреи, тоже по касается нас. Но это же не так… Скажи мне, Карл… Ведь не так?…

Девушка часто-часто заморгала, и Карлу показалось, что она сейчас заплачет. Он понимал ее и мог бы ответить прямо, честно, но не имел права. Потому и ответил с деланным равнодушием:

— Я не желаю еще и этим забивать себе голову. Моя совесть чиста — и это главное.

— И ты считаешь свою совесть чистой только потому, что не держал в руках оружия?

— А почему бы и нет?

Разговор начинал интересовать Карла, и он подзадорил Эрнестину.

— Наверное, я боюсь потому, что чувствую себя виноватой, — вздохнула она. — Ведь там, — неопределенно махнула рукой, — всех нас считают врагами — воевал ты или нет. Немец — и все…

Карл вспомнил Ульмана, и горький клубок подступил к горлу. Но чем он мог помочь Эрнестине? Рассказать о смерти старого Фридриха?

— Со временем все станет на свои места, — сказал задумчиво. — Конечно, трудно сразу остудить разбушевавшиеся страсти, и каждому из нас придется пережить немало горьких минут. Мы заслужили их. Если не вы лично, так ваш брат или знакомый строили концлагеря и запускали ФАУ. И все же, я уверен в этом, пройдет время и станет ясно, кто порядочный человек, а кто негодяй. Главное — не запачкать себя. Ни сейчас, ни потом… — Кремер посмотрел на Эрнестину и увидел в ее глазах слезы.

— А если не можешь найти границу между грязью и чистотой? — прошептала едва слышно.

«Конечно, — подумал Карл со злостью. — Танцевать с эсэсовскими офицерами, любоваться военными парадами, мечтать об украинских и приволжских землях, жить в роскошной вилле, зная, что это вечно и даровано богом, — очень приятно. А теперь, когда наступает расплата, заговорила совесть, стало страшно. Что ж, тяжелое похмелье!..»

Эрнестина посмотрела на него грустными глазами и сказала:

— Отец хочет отправить меня с матерью в Швейцарию. Там у нас под Женевой собственный дом, и он считает, нам будет там лучше. А я хочу посоветоваться с тобой.

— Если бы у меня была такая возможность, — ни на миг не задумался Карл, — давно бы уехал в Швейцарию.

— Это так далеко от тебя…

— Я приеду, как только улажу дела, — подбодрил ее Кремер. — Тебе там будет легче и, — улыбнулся ободряюще, — скорее избавишься от страха перед будущим.