Ростислав Самбук - Крах черных гномов

— И увидите!..

Штеккер спросил:

— Придется перейти на нелегальное положение. Сможешь?

— А документы?…

— Будут.

— Смогу.

— А мать?

— Вы же знаете ее! А поможет ей Зайберт.

— Парень, с которым ты подружился?

— Он живет у нас.

— Фридрих говорил о нем.

— Настроен против наци и хочет бороться.

— Теперь многие протрезвели…

— Он не из тех, кто приспосабливается. Честный и с убеждениями.

— Инвалид?

— Ходит на протезе.

— Жаль, — вздохнул Штеккер. — Хорошие люди всегда очень нужны.

— Вернер заманит меня в поселке.

— И это дело, — согласился фельдфебель. — Теперь вот что. Мне с тобой встречаться неудобно. Придешь сюда завтра в три. Тебя будут ждать. Скажешь: «Заблудился в руинах, не могу найти выхода». Ответят тебе: «Поверните налево, две ступеньки вниз…»

— Две ступеньки вниз… — про себя повторил Горст, — А с кем встречусь?

— Это, брат, челове-ек! — с уважением сказал Штеккер.

— Он взорвал завод?

— Много хочешь знать…

Горст засмеялся счастливо:

— Я понял вас, дядя. Не пожалеете, что рекомендовали меня!

— А если бы не был уверен, не рекомендовал бы, — буркнул Штеккер. — Теперь давай вперед, а я следом…

Когда Горст вернулся домой, уже смеркалось. Вернер лежал на диване, не включая света. Весь день нервничал и вздохнул облегченно, услыхав шаги Горста в прихожей.

Ульман включил свет, и Вернер встал — взъерошенный, с мрачным лицом.

— Ты чего? — встревожился Горст. — Заболел?

— Да, кажется, нет… — потер щеки Вернер. — Волновался за тебя.

— За меня нечего волноваться, — ответил Горст, Скинул шинель, лег на тахте. — Устал я.

Зайберт молча ожидал. Ульман потянулся так, что захрустели кости, счастливо засмеялся.

— Удача! — сказал восторженно. — Неимоверная удача!

— Не хочешь говорить, не говори, — обиженно запыхтел Зайберт. — Нечего обиняками…

— Чудак ты! — воскликнул Горст. — Нет у меня от тебя секретов.

— Отчего же, — решил подзадорить его Зайберт, — могут и быть. Дело такое…

— Иди-ка сюда, — хлопнул рукой по тахте Горст, — И дай сигарету.

Закурили.

— Завтра у меня решающий день! — Горст придвинулся к Зайберту — не мог не поделиться радостью. — Назначена встреча с одним человеком… Мы еще покажем, Вернер!

— Мы — не то слово, — ответил тот с грустью.

— Что поделаашь, и у меня еще могут быть осложнения… — поднял искалеченную руку Горст. — Но, думаю, обойдется. — Подставил ладонь, словно положил на нее автомат, — Стрелять можно…

— Неужели? — выдохнул Вернер.

— Да! — кивнул головой Горст. Глаза его блестели — Мы им покажем!

Зайберт глубоко затянулся. Теперь бы не спугнуть пташку!

— Будь осторожным, — сказал, положив руку на плечо Горсту. — Чтобы не попасть в гестаповскую ловушку.

— Ну, что ты! Там такое место — разрушенная улица за цирком и ход в подвал. Ни за что на заметишь. Чудесная явка. Завтра в три все решится.

— А со мной как?

— Останешься здесь. Работы хватит.

— Жаль, без тебя…

— Такое уж дело…

— Я же не отказываюсь.

— Идите кушать, — заглянула в комнату Марта.

— И ты до сих пор не обедал? — удивился Горст.

— Ждал тебя.

— Вот это друг! — восторженно воскликнул Горст. — Я сейчас, только умоюсь…

Марта пошла на кухню, и Вернер остался один. Сидел, откинувшись на спинку стула, и думал. Стоит ли продолжать игру? Если он останется в поселке, то, в лучшем случае, узнает двух-трех подпольщиков — и все. А связь с Горстом утратит. А завтра можно поймать большую рыбу — Варнер не сомневался, что молодому Ульману назначили свидание с человеком, причастным к подземной диверсии. Черт с ними, с подпольщиками, одним больше, одним меньше… Он наделает шуму на весь рейх. Не каждому удается задержать вражеских диверсантов! Об этом будут докладывать фюреру, и, кто знает, может, фюрер обратит внимание на фамилию.

Эмиль Мауке — не так уж плохо звучит!

Зайберт уже был в городе, когда молодой Ульман только подъезжал к Дрездену. Сидел в кабинете преемника Эрлера — оберштурмбанфюрера с хитрыми, проницательными глазами за выпуклыми стеклами очков.

Оберштурмбанфюрор налил в бокал тягучей ароматной жидкости, придвинул сифон с газированной водой.

— Мавр сделал свое дело, — рассмеялся весело, — мавр может отдохнуть. Пейте этот ром и ни о чем но думайте. Прекрасный ром, мне прислал три бутылки друг из Мюнхена. По-моему, еще из довоенных запасов.

— Божественный аромат, — похвалил Мауке. Вдруг решительно отодвинул бокал. — Я выпью потом. Мне хотелось бы знать, какие приняты меры, чтобы захватить преступников.