Богомил РАЙНОВ - РЕКВИЕМ

— Тем, что приносил домой эти документы? Но послушайте, я это делаю в течение стольких лет, и никогда не было никаких неприятностей; к тому же я это делаю не по легкомыслию, как вы выразились, а, напротив, из чувства ответственности. — Он смотрит на меня сквозь очки без особого дружелюбия и добавляет: — Не знаю, сколько длится ваш рабочий день, что же касается моего, то могу вам сказать без хвастовства, что он продолжается порой до поздней ночи, и что эту дополнительную работу я выполняю добровольно, и делать ее дома я вынужден в силу необходимости.

— Я вовсе не намерен ставить под сомнение ваши деловые качества, — спешу его успокоить. — Вы прослыли исключительно подготовленным и трудолюбивым человеком. Тем не менее ваше легкомыслие налицо.

— Имейте в виду, — возражает Раев, — что эта комната всегда на замке и стол мой тоже заперт.

— Да, вот таким ключом! — прерываю я его и поднимаю вверх небольшой стандартный ключ, оказавшийся у меня в руке. — Его вам любой подмастерье сработает за пять минут. Но дело не только в этом. Вы смотрели сквозь пальцы на то, что происходит в вашем доме и даже в вашем кабинете, где хранили секретные бумаги.

— Не понимаю.

— Позавчера, в ночь с субботы на воскресенье, в этой комнате стоял довольно большой шум и даже вот этот гипсовый бюст с грохотом свалился на пол, а вы не потрудились встать и проверить, что тут происходит, хотя ваша спальня точно под этой комнатой.

Раев пожимает плечами.

— Какой мне смысл проверять то, что мне и так хо-.рошо известно. Дочка моя бесится по ночам со своим дружком. Я вполне ясно слышал их голоса, так же как вы их сейчас слышите.

Сквозь приоткрытое окно до моего слуха действительно порой доносятся голоса молодых людей. Взглянув на них, я убеждаюсь, что перемирие в саду все еще не наступило.

— Вы сами себе противоречите, — говорю я. — С одной стороны, вы утверждаете, что эта комната всегда на замке, ас другой — получается, что в этой запертой на ключ комнате ваша дочь бесится со своим дружком.

— Наверное, я оставил ключ в дверях. Но помилуйте, если уж я и собственную дочь начну подозревать... Скверно то, что у меня нет времени заняться ею как следует, вот она и творит все, что в голову взбредет. Вероятно, мне придется найти ей вторую мать, коли первой не до нее.

— Мне известны эти ваши намерения, — тихо говорю я.

Раев впервые обнаруживает некоторое удивление:

— Вам и об этом известно?

— Да, — киваю я, — и о многом другом. Но не будем забегать вперед.

Выглянув в окно, я невольно обращаю внимание на то, что теперь Анна отчаянно жестикулирует, а Боян сердито повернулся к ней спиной. Затем, обращаясь к хозяину, продолжаю:

— Даже один этот пустяковый случай с бюстом Сократа уже вызывает определенные сомнения относительно вас. Однако нам нет нужды призывать в свидетели великого Сократа. Мы и без того достаточно хорошо информированы о вашей деятельности. Еще три года назад, во время вашей поездки на Запад, вы были завербованы иностранной разведкой, однако в рискованные дела вас не включали — в их глазах вы были слишком важной птицей, и только с приездом сюда одного честолюбивого дипломата, мистера Томаса, жаждавшего блеснуть любой ценой перед своим начальством, вы были включены в действие. Томас рисковал только вами, а не собой.

Хозяин слушает, стараясь не отводить глаз от моего лица и не выражать какую-либо озабоченность или тревогу.

— Справедливости ради следует признать, что даже Томас с его повадками азартного игрока сумел все организовать так, чтобы обеспечить вам максимальную безопасность. Вы приносите сюда, в этот кабинет, секретные бумаги, а другой в ваше отсутствие снимает их и передает дальше. Таким образом, если даже этот другой потерпит провал, вся ответственность падет на него, а вы выйдете сухим из воды, в худшем случае вам объявят выговор за вашу неосторожность. Верно?

— Нет, не верно, — спокойно возражает Раев. — Но мне не терпится до конца выслушать эту чудовищную гипотезу, которую только и способна породить ваша старая шпиономания.

— Никакой шпиономании нет, есть только факты. Смею вас уверить, что нам совершенно ни к чему искусственно увеличивать число предателей — чем их меньше, тем проще наша задача.

— Хорошо, хорошо, — примирительно кивает хозяин. — Только вот вы упоминаете о фактах, а назвать их не хотите.

— Мне кажется, что после того, как дело зашло так Далеко, вам было бы разумнее самому выложить факты.