Борис Акунин: Квест. Коды к роману.

– Вы ведь знаете, я всегда всё предвижу, – без ложной скромности ответствовал профессор. – Предвидел я и это возражение, друг мой. Будет у нас и сердце, и любовь.

– Неужто?

Кира Ивановна недоверчиво смотрела на соискателя её руки.

– Уж можете мне верить. Я тут на досуге, от нечего делать, – он небрежно махнул, – занялся пресловутой Формулой Любви, которую всуе поминают сочинители романов. Попробовал представить, как бы она выглядела, если б существовала на самом деле.

– И что же?

– Извольте. «Любовный напиток» – не выдумка и не шарлатанство. Я вычислил его состав без большого труда.

Барышня слушала затаив дыхание, но был ли её интерес сугубо научного свойства, бог весть.

– Продолжайте!

Учёный довольно улыбался.

– Что случается с человеком, чьё сердце, как говорится, поразила стрела Амура? Кровь приливает к лицу, сердце учащённо бьётся, беспричинная улыбка блуждает на лице. Всё это, разумеется, следствие внутренних процессов, происходящих в организме. Каких же именно? Я провёл исследование крови у вашего кучера Серафимки, про которого известно, что он по уши влюблён в комнатную девушку Парашу. Оказалось, что у Серафимки концентрация нейрофора – белка, ответственного за рост нервов, в полтора раза выше нормы. Два дня спустя, когда Параша ответила кучеру согласием, отчего его страсть распалилась до наивысшей степени, я провёл повторное исследование. Содержание нейрофора подскочило ещё наполовину против прежнего! Логично предположить, что состояние влюблённости вызывает ускоренную генерацию нейрофора. А стало быть, резонно предположить и то, что…

Он сделал паузу, и умная ученица (была меж ними такая игра) закончила сама:

– …Что искусственно вызванный выброс нейрофора повлечёт распаление любовной страсти?

– Именно так. Вот оно, «приворотное зелье». – Профессор извлёк из кармана довольно большую склянку, наполненную красноватой жидкостью. – Я добыл его, смешав отвары вот этих трав и корней, хорошо известных народным ворожеям.

Он положил перед своей избранницей листок с выписанными латинскими названиями и точным обозначением процентов. Кира Ивановна прочла и неуверенно сказала:

– Вы полагаете, мы должны попробовать?

– Непременно. Нынче же! Выпьем одновременно, разделив дозу пополам. Самое большее, чем мы рискуем – расстройством желудка из-за Cuscuta europaea, что присутствует в растворе.

Экспериментаторы заперли дверь, разлили напиток поровну и выпили…

Очнулись они только наутро, лёжа на полу, совершенно раздетые. Оба залились краской и признались, что толком ничего не помнят кроме смутных, горячечных видений. Формула любви, составленная рукою химика, оказалась во много раз мощней «приворотных зелий», завариваемых деревенскими колдуньями.

После случившегося брак стал неизбежен, и вскоре, к неописуемому удовольствию добрейшего Ивана Андреевича, свершился в согласии с положенным церковным обрядом, только что без свадебного празднества, от которого молодые с негодованием отказались. Пустое времяпрепровождение – слушать глупые речи и поминутно целоваться под крики «горько»! Пришлось ректору и гостям пировать без молодых, на что почтенные академики нисколько не обиделись.

Поселились новобрачные рядом с лабораторией, в Ректории. Так Иван Андреевич, сын сельского пастора, в шутку прозвал казённый особняк в Университетском квартале, предназначавшийся для ректора. Сам родитель деликатно съехал в Профессорский дом, где пустовала одна из квартир. Господин Гольм пошёл бы и не на такие жертвы, лишь бы ничто не мешало счастью молодой семьи. Ликование тестя не омрачилось, даже когда зять предупредил, что не получит никакого наследства, поскольку Фондорин-старший собирался завещать всё своё нешуточное состояние на прекраснодушные цели.

– Ну, может, ваш батюшка передумает, когда внуки пойдут, – лукаво отвечал Иван Андреевич. – Не передумает – тоже не беда. С вашими талантами, дружок, вы голодать не будете.

Муж с женой зажили душа в душу. Теперь они почти совсем не расставались. Вместе работали в лаборатории, вместе вели записи. Лишь по утрам, когда профессор читал лекции, новоиспечённая хозяйка постигала искусство управления домом. Эта наука, как все прочие, давалась Кире Ивановне легко и радостно.

По взаимной договорённости, достигнутой вскоре после начала совместного бытия, порешили принимать «любовный напиток» не чаще одного раза в неделю, иначе это сильное средство могло бы нарушить установленный ритм работы. Весь следующий день после принятия очередной дозы пропадал без пользы – Самсон Данилович бродил, как во сне, а его супруга сажала в научных записях кляксы и подолгу засматривалась в потолок.