Лев Овалов - Букет алых роз. Повесть

Эджвуд встал и, подчеркнуто не глядя на Галину, слегка поклонился.

- До свидания, мистер Евдокимов. Я не буду больше бывать в этом кафе, не буду встречаться с вами и никогда больше не прикоснусь к красным розам, они перестали мне нравиться.

Он помолчал и самодовольно добавил:

- Надо понимать, с кем имеешь дело. Вы еще получите - это я вам обещаю - получите от меня привет.

Он еще раз наклонил голову и, уверенно лавируя между столиками, медленно пошел к выходу.

Воскресенье было в семье Анохиных тем мирным, счастливым днем, когда никакие тучки, никакие тревоги не омрачали жизни…

Как-то уж так у них в последнее время повелось, что все покупки Шура делала накануне, а воскресенье они проводили дома; Шура вышивала или читала, Павел Тихонович сперва занимался, потом начинал возиться с дочерью: что-нибудь ей пел, носил ее, подбрасывал на руках, - постепенно в игру вступала Шура, и все трое развлекали друг друга.

Особенно уютно они почувствовали себя, когда их неожиданно пригласили в домоуправление и предложили перебраться в такую же комнату, но на пятом этаже, так сказать, подняли их на пятый этаж; одновременно предложили перебраться в эту же квартиру и Сомовым; на том, чтобы Наташа по-прежнему жила в одной квартире с Анохиными, особенно настаивал Евдокимов: она как-то очень хорошо поняла наказ Евдокимова оберегать Анохиных и делала это очень тактично и незаметно, без какой бы то ни было навязчивости.

После переезда наверх настроение Анохиных заметно улучшилось: Павел Тихонович теперь был уверен, что никто не заглянет к нему в окно и никакая пуля не залетит в его комнату на пятом этаже.

Конечно, вполне успокоился бы он только после ареста Жадова, но и переезд наверх внес в его жизнь большое облегчение.

Впрочем, к тому, чтобы сидеть безвыходно дома, сначала надо было привыкнуть, но когда они с Шурой порешили купить телевизор и купили его, сидеть дома стало не только не скучно, но даже приятно.

Посмотреть телевизионную программу заходила к ним иногда даже вечно занятая Нина Ивановна Сомова, а что касается Наташи - она постоянно проводила вечера у Анохиных.

Ослабевало по воскресеньям и наружное наблюдение, которое велось за домом, где жили Анохины. Было несомненно, что Жадов ни под каким предлогом зайти в квартиру больше не осмелится: его посещение еще слишком свежо было в памяти, и его сразу бы узнали. Ему нельзя было появиться даже неподалеку от дома, потому что для агентов наружного наблюдения Жадов из отвлеченной и малоосязаемой опасности постепенно превратился в реальную и вполне ощутимую личность с плотью, кровью и вполне определенным лицом. Но поскольку по воскресеньям никто из Анохиных на улицу не показывался, даже ангелы-хранители чувствовали себя в этот день, так сказать, в психологическом отпуске.

Поэтому в то воскресенье, когда события достигли своей кульминации, с утра никто и предположить не мог, что в этот день что-нибудь случится.

События стали развертываться к вечеру, когда Анохины думали, что день уже благополучно закончился.

Начались они с появления разносчика телеграмм, который был самым подлинным и обыкновенным почтальоном из ближайшего почтового отделения. Часов в пять вечера он позвонил и, не вызвав никаких подозрений, был впущен в квартиру, вручил Анохину городскую телеграмму, и на этом его участие в дальнейшей истории закончилось.

Телеграмма была лаконична и гласила: «Прошу немедленно явиться на завод тчк Евдокимов».

Павел Тихонович показал телеграмму Шуре.

- Что там могло случиться? - забеспокоилась Шура. - Даже представить себе не могу…

Анохин молчал.

- Во всяком случае, надо идти, - сказала Шура. - Евдокимов зря не вызовет.

Анохин пожал плечами.

- Если это Евдокимов…

- То есть как, «если Евдокимов»? - удивилась Шура. - А кто же мог послать телеграмму?

- А ты думаешь, все делается по-честному? - возразил Анохин. - Я-то знаю, как это делается!

- Что делается? - спросила Шура.

- Всякие вызовы, письма, телеграммы, - перечислил Анохин. - Меня этому обучали. Различные способы выманить человека из дому, для того чтобы он никогда не вернулся обратно.

- А если ты вправду нужен? - нерешительно спросила Шура.

- Да зачем Евдокимову вызывать меня телеграммой? - продолжал рассуждать Анохин. - Какие у него могут быть дела на заводе, да еще в воскресенье? Не проще ли приехать самому или прислать за мной машину?

- Но что же делать? - растерянно спросила Шура.