Лев Овалов - Букет алых роз. Повесть

- Я действительно занят, - холодно сказал он. - Но желание видеть вас…

- О Роберт! - ответила она, впадая в свой прежний тон. - Вы невыносимы…

- Если у вас не назначено здесь никакой встречи, - предупредительно сказал Евдокимов, - разрешите пригласить вас к нашему столику.

- О нет, у меня здесь нет никакой другой встречи, - сказал Эджвуд. - Пожалуйста и с удовольствием.

Они подошли к столику, но здесь Эджвуд совершил маневр, которого Евдокимов не предвидел: трудно было сказать, сознательно это сделал Эджвуд или случайно, но он указал Евдокимову на стул, который стоял в простенке и с которого нельзя было видеть весь зал.

- Прошу вас, - любезно сказал Эджвуд, садясь сам на стул, наиболее удобный для обозрения зала и который Евдокимов предназначал для себя. - Пусть Галина сядет посередине!

Он даже засмеялся, хотя смеялся только его рот, глаза его смотрели на Евдокимова с неизменным холодным блеском.

- Между двух стульев, как это говорится у русских.

- Что вы будете пить и есть? - осведомился Евдокимов на правах хозяина.

- Русское виски и русскую икру, - твердо сказал Эджвуд. - Я готов это пить и это есть всю жизнь…

Он выпил рюмку водки и, забыв закусить ее икрой, зло посмотрел на Евдокимова.

- Да, мистер Евдокимов, - многозначительно произнес он. - Мне самому необходимо было встретиться с вами.

Он несколько наклонился над столом и, глядя Евдокимову прямо в глаза, произнес еще многозначительнее:

- Дядя Витя заболел.

Что бы это могло значить?

Неужели Эджвуд почему-либо решил, что Евдокимов тоже принадлежит к иностранной агентуре, ищет с ним встречи?

Евдокимов размышлял и колебался…

Но Эджвуд настойчиво повторил еще раз:

- Дядя Витя заболел.

Ну что ж, попробуем; Евдокимов знает отзыв, посмотрим, что из этого получится… Евдокимов согласно кивнул и ответил:

- Надо обратиться к доктору.

Эджвуд прищуренными глазами посмотрел на Евдокимова.

- Нет, не надо, - холодно сказал он. - Дядя Витя умер.

Евдокимов не понял Эджвуда.

- Да, дядя Витя умер, - повторил тот. - Если вы познакомились с дядей Витей, ему делать больше нечего.

- Я вас не понимаю, - неуверенно сказал Евдокимов. - Если кто-нибудь болен, всегда надо обращаться к доктору.

- Но зато вас я очень хорошо понимаю, - сказал Эджвуд. - Я не знаю, каким образом вы узнали пароль, но, поскольку вы его узнали, он больше не существует. Это была последняя проверка, которая открыла мне ваше истинное лицо.

- Но позвольте, мистер Роберт! - воскликнул Евдокимов. - Не требуется большой проницательности, чтобы знать, кто я такой. Евдокимов Дмитрий Степанович…

- Возможно, что вас действительно зовут Евдокимов, - сказал Эджвуд. - Но вы такой же физик, как и я.

Галина молча посмотрела на своих кавалеров. Эджвуд с подчеркнутым презрением посмотрел на Галину и пренебрежительно сказал:

- У вас нет никаких способностей стать артисткой, вы очень плохо хромали, а иногда даже забывали хромать. Вначале я думал, что это ваш каприз. Но когда я убедился, что в машине был кто-то посторонний, мне стало все ясно…

Он отвернулся от Галины и принялся неотрывно смотреть на Евдокимова.

- Вы выбрали для меня плохого агента, мистер Евдокимов, - сказал он, указывая глазами на Галину. - И сами вы работали на моей коротковолновой установке и не заметили, что при включении станции одновременно автоматически включается специальный магнитофон. А он-то и сообщил мне о вашем посещении.

- Но, мистер Эджвуд! - воскликнул Евдокимов. - Ваши подозрения…

- Выслушайте меня, - остановил его Эджвуд. - Я, конечно, понимаю, что за мной не могут не следить, и вы давно уже возбудили во мне подозрение. Слишком часто сталкивались вы со мной в этом кафе, а я не верю в случайности. Вы сами еще неопытный агент, и поэтому я решил открывать перед вами карты. Оставьте меня в покое, иначе мой посол будет иметь неприятный разговор с вашим правительством. Я вам скажу, как это называется…

Он полез в карман и достал записную книжечку в серебряном переплете.

- У меня здесь записано, - сказал он. - Я люблю собирать фольклор в тех странах, где я работаю. Это не запрещается. Вот… Не пойман - не вор. Я не пойман, поэтому я не вор, и советую вам оставлять меня в покое.

- Спасибо за науку, мистер Эджвуд, - вежливо ответил Евдокимов. - Магнитофона я действительно не предусмотрел. Но приемник, с которым вы разъезжали по нашим лесам, вы обязаны были зарегистрировать…

- Никакого приемника не существует, мистер Евдокимов, - спокойно перебил его Эджвуд. - Утром мои люди разобрали его, как ребенок разбирает свою любимую игрушку!