Лев Овалов: Болтовня

Лев Сергеевич Овалов

Болтовня

Повесть

Опять! Опять назло мне она сожгла мои записки. Точно ей станет легче, если я не буду писать. Как бы не так. Нельзя писать? Так я начну разговаривать. Но от моего языка не поздоровится ни жене, ни богу, ни начальникам, ни мне самому...

Все неприятности сваливаются на человека сразу. Утром я получил "старого дурака". Правда, чтобы наступить в трамвае на ногу соседке, ума не требуется. Но не мог же я не прищелкнуть языком и не назвать ее "шляпой". "Шляпу" она поняла буквально и, обидясь за букет на голове, прибавила к "дураку" "хама". Ах, так? Хорошо же! Весь вагон участвовал в перепалке. Но высадили только нас двоих. Я искренне пожелал ей - расфыркавшейся кошке счастливого пути и на рысях - лишних денег у меня нет - побежал в типографию. Однако на работу поспел вовремя. Как провинившийся мальчишка, подлетел я к кассе с полученным от метранпажа текстом, и стаей веселой мошкары заносились под моими руками свинцовые буквы. Казалось, они даже жужжали. И я, увлекшись работой, меньше переругивался с соседями. Зато и досталось мне от них за обедом. Подумать только - за что? За слишком хорошую работу! Изволите ли видеть, никто не может за мной угнаться, и если мне легко выколотить свои деньги, то другим надоело равняться по мне, они и так не справляются с нормой. Я за словом в карман не полез. Вам не нравится моя работа? А мне не нравится ваша. Бросьте верстатку, штопайте носки - в этом деле вы успеете больше. Одним словом, мы поссорились. До вечера мне пришлось разговаривать с самим собой. Это общество меня не устраивало. Я отправился на производственное совещание. Разговаривали о недостатках. О недостатках? Значит, не хватало только меня. О недостатках? По этому поводу у меня есть о чем поговорить. Но не успел я разойтись, как мне заявляют: "Ваше время истекло". Мое время? Невелико же мое время! Пять минут? Да за пять минут не успеешь опорожнить желудок... Вы не дали мне поговорить - я не буду вас слушать. И я решил пожаловаться на нынешнюю молодежь внуку. У моего сына здоровый трехлетний мальчишка и хорошая - мне она не нравится - жена. Сознаюсь, против невестки у меня зуб: из-за нее мой сын переехал в отдельную квартиру. Пожалуй, она была права. У меня в подвале не слишком просторно и уютно. Теснота, сырость, грубая и неграмотная старуха - я к этому привык способны извести и не такую субтильную невестку. Однако обе жены - моя и моего сына - друг друга стоят. Но что это я разболтался о невестке? Она принадлежит моему сыну. А вот внуку надо купить шоколадину... Придя к внуку, я весело хлопнул дверью и схватил цветущего карапуза в грубые стариковские объятия.

- Эге, какой он у вас бледный, - нарочно говорю я. - На улицу его, на мороз. Он сразу станет розовым.

Видеть бы, как обрадовался скучающий малый! Но разве можно отпустить приличного ребенка со мною - слишком простым стариком.

- Нет, Владимир Петрович, - сухо заявляет моя невестка Нина Борисовна. - Лева гулять не пойдет, сегодня резкий ветер.

Я ответил:

- Резкий? Тысячи детей играют на улице, и беда небольшая, ежели кто-нибудь из них отморозит ухо, - снега хватит на всех, а дожидаться теплыни невыгодно, при нашем климате надо приучать детей к скверной погоде.

Ладно, нельзя гулять, утешим внука шоколадиной. Приятно было смотреть, с какой радостью мальчишка схватил копеечный подарок.

- Леве, - опять вмешалась Нина Борисовна, - дается только молочный шоколад. Возьмите, Владимир Петрович, свою конфету обратно.

Проклятая баба! Я взял, сунул шоколад в карман, буркнул "до свиданья" и, не глядя на плакавшего дитенка, поспешил убраться домой. Старуха встретила меня сносно и даже не послащивала обед воркотней. Но на беду я попросил ее пришить к штанам пуговицу. Она обнаружила в кармане растаявший шоколад. Господи, что тут поднялось! Я оказался старым, выжившим из ума, развратным плутом, я урываю от семьи последние гроши, я украдкой поедаю неисчислимое количество сладостей - ведь она знает, что сладкого я не ем. Пусть я - она бы еще поняла - украдкой пьянствовал: так поступают все соседи. Но есть потихоньку сладости!.. Честное слово, я схватил штаны и натянул их себе на голову. Не знаю, как я вытерпел весь поток брани, оправдываться было бесполезно. Но заключение меня обрадовало: она собрала размазавшийся шоколад на бумажку и с упреком крикнула:

- А я отнесу этот шоколад нашему внучонку!

Тут уж захохотал я: "Отнеси, отнеси, голубушка, - подумал я, - ласково там тебя встретят". После этого мы стали обмениваться любезностями ленивее, и я, так и не дождавшись дочери, свалился на кровать, и жена могла в одиночестве продолжать свое пение под аккомпанемент труб и скрипок, уместившихся в моем носу.