Лев Овалов - Болтовня

* * *

Только что приходили звать на собрание жилищного товарищества.

Не пойду! Надоели мне пустые разговоры. Вытянется у стола Печкин - он счетоводом служит, - выгнет ручку калачиком, гордо поведет острым маленьким носом и начнет агитировать:

- Граждане, граждане! Дом нуждается в ремонте. Надо перекрыть крыши, надо поштукатурить стены, надо переменить рамы, надо поставить подпорки у левого флигеля - разваливается. Средств же, граждане, нет.

На этом месте Печкин закатит глаза, вздохнет и с подъемом продолжит:

- Всего этого нам не сделать. Давайте хоть внешность приличную дому придадим. Давайте его хоть с уличной стороны покрасим. Проведем самообложение - по рублю с человека - и покрасим.

Приказчик из гастрономического магазина, бузотер Самойлович, всегда толкающийся в задних рядах, гневно закричит:

- Буржуй! Не с человека по рублю, а согласно квартирной плате... Интеллигент!

- Да, я интеллигент, - гордо возразит Печкин, поправляя лоснящийся, усыпанный красными цветочками галстук. - Я интеллигент и стою за культуру: пусть хоть внешность дома будет прилична.

Самойлович и Печкин обязательно поругаются. В спор вмешаются все. Будут обзывать друг друга буржуями и хамами и, не решив вопроса о средствах, начнут голосовать - розовой или зеленой краской красить дом.

Как много собраний, как мало дел! Мы говорим невероятно много - дела должны обгонять разговоры. Не пойду я на это собрание.

* * *

Звонок. Перерыв.

Мой сосед Климов решительно стукнул верстаткой - подпрыгнула недобранная строка - и развалисто зашагал к двери.

Я догнал его около умывальника и боком, будто не замечая его, протиснулся вперед и отвернул кран.

- Стар, стар, а жульничать не устал, - укоризненно хмыкнул Климов, с изрядной силой шлепая меня по лопатке.

- Подумаешь, малый ребенок! - отозвался я. - Постоять за себя не сумеешь. Смотри, как дерешься!

- А ты думал - спускать буду? - усмехнулся Климов.

Мы не спеша вымыли руки, высморкались - какая только дрянь в наши носы не набивается! - и пошли к себе обратно.

Буфет в типографии тесен: человек пять набьются - и повернуться негде. Большинство рабочих предпочитают закусывать там же, где работают.

Когда мы возвратились, шашечный турнир был в самом разгаре. Не успеет наступить время обеда, как наши комсомольцы без промедления принимаются за игру. Шашек нет - вместо шашек квадраты да полуквадраты идут. Весь перерыв напролет в шашки дуются. В одной руке - булка, в другой - свинцовый квадрат.

Климов аккуратно разворачивает принесенный из дому сверток, достает бутылку с молоком, изрядный ломоть черного хлеба и кусок вареного мяса. Он бережно раскладывает все это на бумаге и, то и дело поглаживая черные, начинающие седеть усы, неторопливо отщипывает толстыми пальцами и отправляет в рот куски хлеба, запивает их молоком и не спеша, между едой, разговаривает со мной - постоянным соседом по работе.

Раньше мы недолюбливали друг друга. Он маловер. Я же верю в свою работу, верю в хорошую жизнь, верю в себя. И Климов вечно надо мною смеется.

Но мы еще посмотрим, кто кого пересмеет!

Нам надоело вечно обмениваться колкими любезностями, постепенно мы начали спускать друг другу ехидные замечания, привыкли к нашим скверным характерам и теперь вместе постоянно калякаем о производстве. Здесь Климов победил меня, здесь маловер взял верх: у нас в типографии трудно во что-нибудь верить - такой неприступный беспорядок.

Климов взмахнул рукой, плотно сжатым волосатым кулаком помахал в сторону двери и прокричал, ни к кому не обращаясь, старую свою угрозу:

- Эх, валяй, наваливай, разваливай - хозяина нет, начальников, сукиных детей, перевешать!

Неожиданно из двери раздался возмущенный голос:

- Несознательное трепло!

В помещение вошел секретарь партийной ячейки Кукушкин. Парень он неплохой, но бестолковый. Хотя какова типография, таков и секретарь... Или нет, это будет вернее: каков секретарь, такова и типография. "При чем тут секретарь!" - часто говорят мне соседи. Ни при чем, конечно. Но там, где секретарь жох, никто работать не плох. Кукушкина все рабочие зовут Кукушкой: прозвали по фамилии, но прозвище оказалось верным. Кукушкин вечно все начинает, затеями у него полна голова, - всюду кладет свои яйца, но никогда их не высиживает, ни одного дела не довел до конца. Я не скажу, что он плохой коммунист, но не ему быть главарем.

Кукушка вошел, окинул нас пристальным взглядом и недовольно спросил: