– Дураки проклятые, – сказал Бирд. – И такие люди сегодня занимают ответственные посты. Никакой стойкости, никакого характера! И этот парень, Дэтт, замешан в этом, да? Я так и думал. Ну, хватит о них. Говорят, лучше учиться на чужих ошибках. Выпьем еще шерри и пойдем ужинать. Что вы скажете о «Башне»? Это одно из немногих мест, где не нужно заранее заказывать столик.
В этот момент появилась Анни в простом зеленом платье спортивного покроя. Приветствуя нас, она фамильярно поцеловала Жана-Поля.
– Завтра рано утром, – повторил Бирд, расплачиваясь с ней. Она кивнула и улыбнулась.
– Привлекательная девушка, – сказал Жан-Поль, когда Анни ушла.
– Да, – подтвердил я.
– Бедное дитя, – вздохнул Бирд. – В этом городе трудно жить молодой девушке без денег.
Я обратил внимание на ее сумочку из крокодиловой кожи и на туфли от Шарля Журдена, но ничего не сказал.
– Хотите пойти в пятницу на открытие выставки искусств? Будет бесплатное шампанское. – Жан-Поль извлек полдюжины отпечатанных золотом приглашений, дал одно мне, а другое положил Бирду на мольберт.
– Да, пожалуй, мы туда сходим, – согласился Бирд, жаждующий организовать нас. – Ты на своей чудесной машине, Жан? – спросил он.
Жан кивнул.
Машина Паскаля оказалась белым «мерседесом» с откидным верхом. И мы поехали через Елисейские поля, наслаждаясь вечером.
Мы хорошо выпили и поужинали, и Жан-Поль замучил нас вопросами о том, правда ли, что американцы пьют кока-колу потому, что она полезна для печени.
Был уже почти час ночи, когда Жан забросил Бирда в студию и предложил отвезти меня домой, к «Маленькому легионеру», над которым находилась моя комната.
– Я был особенно рад с вами познакомиться, – сказал он. – Бирд думает, что он единственный серьезный художник в Париже, но нас здесь много – тех, кто так же упорно работает в своей собственной манере.
– Возможно, служба в военно-морском флоте не лучший способ учиться живописи.
– Живописи не нужно учиться. Во всяком случае, не больше, чем учиться жизни. Глубина суждений человека зависит от его способностей. Бирд человек искренний, жаждущий знаний, и у него есть способности к этому ремеслу. Уже сейчас здесь, в Париже, его работы вызывают серьезный интерес, а репутация в Париже обеспечит вам репутацию в мире.
Некоторое время я сидел, кивая, потом открыл дверь «мерседеса» и вышел из машины.
– Спасибо, что подвезли.
Жан-Поль потянулся через сиденье, протянул мне свою визитку и пожал руку.
– Позвоните мне, – сказал он, не выпуская моей руки, и добавил: – Если хотите попасть в дом на авеню Фош, могу устроить. Не уверен, что мне следует вам это предлагать, но, если у вас есть деньги, которые не жаль потерять, я вас представлю. Я близкий друг графа.
– Спасибо, – поблагодарил я и взял визитку.
Он нажал на акселератор, и мотор заурчал. Жан-Поль подмигнул и сказал:
– Но потом не жалуйтесь.
– Не буду, – пообещал я, и «мерседес» двинулся вперед.
Белая машина свернула за угол так резко, что скрипнули покрышки. «Маленький легионер» был закрыт. Я вошел через боковую дверь. Дэтт и мой хозяин все еще сидели за тем же столом, что и после обеда, все еще играя в «Монополию». Дэтт читал свою карту: «Allez en prison. Avancez tout droit en prison. Ne passez pas par la case „Depart“. Ne recevez pas Frs 20 000» . [9] AJlez en prison. Avancez tout droit en prison. Ne passez pas par la case «Depart». Ne recevez pas Frs 20 000 – Садитесь в тюрьму. Заранее оплачивайте все налоги. Не переходите на клетку «Старт». Не получаете 20 000 франков (фр.).
Хозяин смеялся, мсье Дэтт тоже.
– Что скажут ваши пациенты? – спросил хозяин.
– Они меня хорошо понимают, – ответил Дэтт.
Казалось, он воспринимает игру всерьез. Возможно, так он больше выигрывает.
Я на цыпочках поднялся наверх. Из моего окна открывался хороший вид на Париж. Темный город пересекали красные неоновые артерии туристической индустрии, которые текли от площади Пигаль через Монмартр к бульвару Мишель. Казалось, Париж – большая незаживающая рана.
Джой попискивал. Я прочел вслух визитку Жана.
– «Жан-Поль Паскаль, художник». И добрый друг принцев, – добавил я.
Джой кивнул.
Два дня спустя меня пригласили присоединиться к игре в «Монополию». Я скупил отели на улице Лекурб и заплатил аренду за Северный вокзал. Старый Дэтт педантично отсчитывал игрушечные деньги и сообщал нам, когда мы становились банкротами.
Будучи кредитоспособным, Дэтт откидывался в кресле и задумчиво кивал, заменяя деревянные и бумажные фишки в коробке. Если вы были покупателем, Дэтт обращался к коробке, помеченной надписью «Белый, большой, смелый». Его глаза за тонированными стеклами очков были влажными, а губы мягкими и темными, как у девушки, впрочем, они только казались темными на фоне чистой белой кожи лица. С головы, имеющей форму сверкающего купола, свисали клочками мягкие белые волосы, как туман вокруг вершины горы. Улыбался он немного, но был добродушен, хотя манеры его отличались некоторой суетливостью, как у людей, которые долго живут одни.
Читать дальше