Чингиз Абдуллаев - Зло в имени твоем

— Вы довольно опытный обольститель. Вам этого не говорили?

— Много раз. Вы фотомодель?

— Я журналистка.

— Быть этого не может. Как только я вас увидел, так сразу понял, что именно вы можете составить конкуренцию любой фотомодели. С такими красивыми волосами и такой фигурой.

— Не думаю, что я бы подошла.

— Почему?

— У меня не хватит терпения, чтобы ходить по подиуму в окружении других красоток, — призналась она, — для этого я достаточно независима.

— Вы мне нравитесь все больше, — улыбнулся он, — с таким характером вы мне подойдете.

— Я еще не знаю ваш характер.

— Мягкий и добрый. Немного сентиментальный.

— Это вы говорите для меня?

— Конечно.

— А на самом деле?

— Упрямый, — серьезно сказал он, глядя ей в глаза.

Она вдруг разозлилась. Сидит тут и чувствует себя полной дурой, забыв о своем задании. Нужно пойти к портье и выяснить, где живут интересующие ее люди.

— Мы даже незнакомы, — сказала она собеседнику.

— В таком случае давайте срочно исправим эту оплошность, — предложил он. — Как вас зовут?

— Мария. Мария Частер.

— Какое красивое имя — Мария!

Она вдруг вспомнила Робера и побледнела. Господи, неужели она приносит несчастье всем окружающим.

— А вы не местный? — спросила она.

— Нет, — улыбнулся он, — разве вы не поняли этого по моему акценту?

— Я не прислушивалась.

— Я француз.

«Господи, не надо», — хотелось закричать ей. Но она молчала.

— Меня зовут Ален Дорваль, — сказал незнакомец. — Что с вами? Вам, кажется, плохо?

После того как он назвал свое имя, ей действительно стало плохо. И она попросила проводить ее до своего номера. Француз оказался галантным кавалером. Он не стал ни о чем расспрашивать, видя, что молодая женщина сильно побледнела. Но успел выпросить завтрашнее свидание в пять часов вечера. И удалился. Марина, заперев за ним дверь, села на свою постель, совершенно разбитая. Незнакомец был Аленом Дорвалем, тем самым французом, ради вычисления которого ее и послали сюда. И если Дорваль раньше ее выйдет на оставшегося в живых Сабельи или уже вышел на него, то она должна будет дать знак Ронкалю. И если приедет Марат и француз попытается защитить его, она должна дать знак Ронкалю. Во всех вариантах исход ясен — пуля Ронкаля должна найти свою жертву. И той жертвой с очень большой вероятностью может стать Ален Дорваль.

Она пошла в ванную комнату и, открыв холодную воду, залезла под душ, дрожа от ледяных струй, бьющих по ее телу. Или вода была недостаточно холодна для нее и дрожала она совсем по иному поводу? Ответа на этот вопрос она не нашла. И в эту ночь сон ее был тяжелым и мрачным, и, проснувшись утром, она даже не могла вспомнить все кошмары, которые мучили ее в эту ночь. Было уже двадцать третье число. До приезда Марата оставалось два дня.

Утром она не стала завтракать, опасаясь встретиться с французом, и, наскоро перекусив в ближайшем кафе, поспешила в тюрьму, оправдывать то невольное алиби, которое ей сумел подарить полковник Чернов, позвонив из Буэнос-Айреса. Полдня ушло на то, чтобы пробиться к начальству. И наконец, в половине четвертого ей удалось получить пропуск на завтра, разрешающий поговорить с самим начальником тюрьмы. Она выскочила из здания и поймала такси, стараясь не обращать внимания на засуетившихся позади нее наблюдателей, не понимавших, куда она спешит.

Она остановила машину у косметического салона, и разочарованные агенты долго ждали, пока наконец она закончит укладывать волосы. Без десяти пять она уже ехала в свой отель, на встречу с Аленом Дорвалем.

Нескольких лет работы в группе с такими мастерами, как Марков и Чернов, оказалось достаточно, чтобы осознать всю выгоду ее нового положения. Она не просто подтвердила свое алиби, сумев получить пропуск на завтра и свидание с начальником тюрьмы, у которого она собиралась взять интервью. Она еще и встречалась с представителем французской контрразведки, легально прибывшим в страну и зарегистрировавшимся в своем посольстве. И все это говорило в ее пользу. Правда, она не была в два часа дня в условленном месте у Ратуши, но она успокаивала себя тем, что Ронкаль не мог так быстро прибыть в Сантьяго и ему нужны будут еще сутки, чтобы выправить себе необходимые документы. Ровно в пять часов она встретилась с Дорвалем. Он не скрывал своего восхищения ее новой прической. Она, в свою очередь, почти искренне радовалась встрече с ним. Почти, если не вспоминать Ронкаля, ставшего к этому времени настоящим проклятием для Марины.