Чингиз Абдуллаев - Символы распада

— Просили, — немного соврал он, — даже говорили, как ценят меня. Но я настаивал. Она поняла, что он несколько преувеличивает, и поэтому прежняя рассудительность вернулась к ней.

— Все правильно, Витя, — сказала жена, — ты все сделал правильно.

— Я думаю позвонить детям, пусть они возвращаются, — сообщил он.

— Подожди немного, — попросила она. — Я говорила сегодня с ними. Им там так хорошо. Пусть побудут еще несколько дней. Какая разница, когда они вернутся?

Он хотел возразить, но даже у его принципиальности был какой-то разумный предел. В конце концов, нет ничего страшного, если дети побудут там еще несколько дней. Он уже и так заплатил за их отдых очень высокую цену.

— Хорошо, — согласился он с женой, — позвоним завтра.

Положив трубку, Манюков начал собирать свои личные вещи. Нужно будет принести из дома сумку или чемодан, чтобы сложить туда все это, подумал он. Открыл ящик. Там лежали его бумаги, документы, фотографии. На некоторых он был в составе различных делегаций. А вот и семейные фотографии. Он перебирал карточки, пока вдруг не наткнулся на одну, заинтересовавшую его. На переднем плане стоял он сам, жена, дочь и двое его внуков. А на заднем, чуть сбоку, были видны улыбавшиеся мистер Кларк и Саша. Манюков долго смотрел на эту фотографию. Потом вздохнул, убирая в папку и ее. «Если бы знать про все опасности, которые подстерегают тебя в жизни, — подумал он, — тогда жить было бы гораздо легче. И гораздо неинтереснее».

Он продолжал доставать из ящиков стола свои личные вещи, уже не думая об американце, столь резко и неожиданно повлиявшем на его судьбу.

— Уверяю вас, мистер Машкофф, что вы напрасно так волнуетесь, — благодушно улыбался Корню, глядя на сидевших перед ним этих непонятных русских. Он не понимал, почему они так нервничают, почему ворвались к нему в бюро без предварительного звонка и чего, наконец, хотят эти нервные типы.

— Поймите, мистер Корню, речь идет о нашей мафии, — горячился Машков. — Эти люди способны на все. Вы же можете позвонить комиссару полиции, чтобы он нас принял.

— У нас с полицией разные функции, — развел руками Корню. — Полиция занимается совсем другой категорией преступников. А наша задача — информационное обеспечение полиции. Мы не обязаны арестовывать кого-либо и тем более принимать участие в разных операциях.

— Но вы можете позвонить комиссару, — теряя терпение, спросил Машков. Учитывая, что весь разговор шел еще и через переводчика, то они тратили на беседу времени в два раза больше.

— Я позвоню, — вздохнул наконец корректный Корню, приглаживая свои немного подкрашенные волосы, — но вы напрасно считаете, что это может привести к каким-то конкретным результатам. Кроме того, сейчас август, и многие находятся в отпуске. Комиссар Жерар только вчера вернулся из отпуска, и мне будет очень неловко, что я беспокою его в первый же рабочий день.

Корню со вздохом поднял трубку и попросил позвать к телефону комиссара Жерара. Он долго объяснял ему что-то. Очевидно, комиссар тоже не очень хотел видеть у себя иностранцев. Но наконец они договорились, и Корню, положив трубку, удовлетворенно вздохнул:

— Он будет ждать вас после трех часов дня.

— Сейчас, — разозлился Машков, — поймите, речь идет об очень важных преступниках.

— Но вы же видели, что я с трудом добился его согласия! — изумился Корню.

— Поехали, — встал Дронго. — Давайте без всяких разговоров поедем к этому комиссару. Эти самовлюбленные кретины не понимают, что здесь происходит. Если первый ящик попал в Париж, то он может взорваться в любую секунду. Представляешь, что останется от этого города?

Они вышли из здания, сели в автомобиль. Переводчик шел за ними следом. К этому времени Машков и Дронго уже перешли на «ты», их сблизили и совместное расследование, и общие трудности.

— Ты так беспокоишься за этот город, как будто родился здесь, — устало заметил Машков.

— Верно, — согласился Дронго, — я очень люблю этот город. Считаю его одним из самых прекрасных городов мира.

— Что будем делать, если этот Жерар нас не примет?

— Я переверну что-нибудь в полицейском участке, и нас отведут к комиссару, — пошутил Дронго. — Примет. Он профессиональный полицейский, а не чиновник, как Корню, к тому же всего-навсего замещающий начальника.

— С чего ты взял?

— На дверях его кабинета другая табличка. Тот, наверно, в отпуске загорает, а Корню остался на работе. Он прав насчет отпусков. В августе в Париже не остается ни один мало-мальски уважающий себя руководитель.