Чингиз Абдуллаев - Символы распада

Он развернулся и поехал домой. В баре он успел легко закусить и теперь собирался пообедать рядом со своим домом, где снимал квартиру. Подъехав к дому, он припарковал машину, закрыл дверцу, поправил пиджак. Он был в синем бархатном пиджаке, серых брюках, клетчатой рубашке. Ревелли, улыбаясь, пошел к дому, навстречу ему шли два парня. Ему показалось, что он их видел. Потом он вспомнил, что точно видел их в отеле, где только что сидел. Он по инерции сделал несколько шагов вперед, с ужасом припомнив, что пистолет остался в «бардачке» его автомобиля. Один из парней поднял пистолет с навинченным на ствол глушителем. Ревелли понял, что через секунду будет покойником. И никаких шансов сбежать или спастись у него уже не оставалось. Они стояли в пяти метрах от него, что-либо предпринять он явно не успевал.

Раздался громкий щелчок. Один, второй. Ревелли зажмурился, потом открыл глаза. Один из убийц, нелепо изогнувшись, падал боком на тротуар. Глаза у него были широко раскрыты. Ревелли обернулся.

Рядом с его машиной стоял какой-то неприятный старик с таким же оружием, как и у нападавших. Второй киллер, увидев старика, бросился к нему, словно пытаясь что-то объяснить, но старик снова поднял пистолет. Сухо щелкнули два выстрела. Пули отбросили тело второго киллера. Все было кончено. Ревелли почувствовал, как у него дрожат колени. Он непроизвольно ощупал голову и грудь. Все было в порядке.

— Все о'кей, мистер Ревелли, — подошел к нему старик, убирая оружие. Он сильно хромал.

— Кто вы такой? — спросил по-английски Ревелли, все еще опасаясь своего нежданного спасителя.

— Они, — показал старик на убитых, — тебя убивать. — Он сделал характерное движение рукой, и Ревелли испуганно отпрянул в сторону. — Они Хорьков, Хорьков, — несколько раз повторил незнакомец.

«Их послал Хорьков, — понял Ревелли, — этот сукин сын, который не вернул моих денег. Ах мерзавец!»

— Кто ты такой? — строго спросил он уже по-французски, но старик не знал и французского. Он просто показывал на убийц и твердил: «Хорьков». — Я понял, понял, — раздраженно сказал, оглядываясь, Ревелли. В этот час на улице никого не было.

«Придется уходить и отсюда, — подумал он, — нужно быстрее уезжать».

— Садись в машину, — показал он старику и побежал в квартиру за своими вещами.

Лопухин, хромая, прошел к автомобилю. Он был доволен. Ему удалось уйти от сотрудников ФСБ три дня назад, затем пересечь российско-украинскую границу, сесть в самолет, улетавший в Берлин, получить в Берлине оружие и случайно найти в кармане тот самый адрес Ревелли, который он дал своим киллерам. Он вдруг понял, что это его единственный шанс закрепиться в Европе. Нужно только все рассчитать правильно и появиться в нужном месте и в нужное время.

Весь вчерашний день он терпеливо ожидал, когда наконец ребята приступят к работе. Но они были осторожны. Они выслеживали Ревелли, а Полухин выслеживал их. Полухин понимал, что на несколько тысяч долларов, вывезенных из Москвы, он в Европе закрепиться не сможет, тем более что ему нужны будут новые документы. А на это потребуется и много денег. Значит, оставался единственный шанс — убрав собственных киллеров, услужить мистеру Ревелли и стать его личным телохранителем. Только в этом случае у него появлялся шанс зацепиться в Европе. Труднее всего ему было сегодня утром, когда Ревелли поехал в отель, а ребята двинулись за ним, устроив настоящую гонку. Он чудом нашел случайную машину и, пообещав сто долларов, рванулся за ними следом. В отеле он старался не попадаться им на глаза, но позже все-таки решил, что лучше сделать вид, что он будет работать вместе с ними. Ребята очень обрадовались, увидев его. Они договорились, что все произойдет в этот день. Он был спокоен, ребята его никогда не обманывали. В тот момент, когда они решили, что можно начинать, он выхватил свой пистолет. Нужно было видеть лица обоих дурачков. Они решили, что он сошел с ума. Если бы они знали, как помогли ему.

Ревелли вернулся в машину с большой сумкой, опасливо покосился на мирно сидевшего старика и уселся за руль.

— Клянусь святой Девой Марией. Никогда в жизни больше не буду иметь дела с этими русскими, — пробормотал он, выезжая со стоянки.

Они постучали еще раз в дверь и в этот момент увидели, что по коридору идут Суровцева и Шалимова.

— В чем дело, капитан? — строго спросил Машков.

— Мы вышли с ребятами погулять, — объяснила Шалимова, — нас было трое, а она одна. Вы напрасно беспокоитесь.