Чингиз Абдуллаев - Отрицание Оккама

– Спасибо, – кивнул Дронго, – вы можете мне сказать, как это могло случиться? Ведь ваши люди наверняка работали на том приеме.

– Да, – мрачно ответил Босенко, – мы уже все проверяли, но не нашли никаких следов. Уже на следующий день вымыли все стаканы, выбросили всю еду, все напитки. Но никто больше не отравился. Ни один человек. Мы внимательно просматривали пленку, пытались определить, кто мог подойти к бокалу младшего Богдановского. Но ничего подозрительного не обнаружили. Самое неприятное, что я отвечал за безопасность этого приема. И получается – именно я виноват в том, что произошло. Я подал рапорт об увольнении, но Аристарх Павлович его отклонил…

– Вы работаете вместе уже много лет?

– Именно поэтому. Уже пятнадцать лет. Я знал Егора еще мальчишкой. И тоже не поверил в эту непонятную язву. Наталья Аристарховна посоветовалась со мной, и мы решили тайком от ее отца провести эксгумацию. Когда наши подозрения подтвердились, я хотел передать все материалы в прокуратуру. Но я понимаю, что они ничего не найдут. Прошло слишком много времени. А обнародование результатов экспертизы неизбежно вызовет неприятный скандал. Это ударит и по репутации компании, и по здоровью самого Аристарха Павловича. Плюс некоторые интимные обстоятельства, о которых никто не должен знать. Насколько мне известно, вам уже сообщили, кто именно был с Егором в ту ночь. Обнародование подобной информации могло бы повредить имиджу семьи Богдановских и вызвать понятный скандал. Поэтому мы приняли решение пригласить такого опытного специалиста, как вы.

– Вы работали в Комитете государственной безопасности? – уточнил Дронго.

– Да, – кивнул Босенко, – я ушел в девяносто первом, сразу после августовских событий. Мне тогда было сорок семь. И я очень благодарен Аристарху Павловичу, который взял меня на работу в компанию и не позволил моей семье умереть с голоду. Поэтому я их вечный должник. И я сделаю все, чтобы найти убийцу, и сам перегрызу ему горло, если понадобится. Я любил Егора как сына и никогда себе не прощу его убийства.

– Кем именно вы работали? – спросил Дронго. – В каком отделе и в каком управлении?

– Это имеет отношение к вашему расследованию? – удивился Босенко.

– Мне интересно знать, какой у вас опыт, – пояснил Дронго.

– Я работал в Шестом управлении КГБ СССР, – пояснил Босенко, – если вы помните, чем именно оно занималось.

– Помню. Экономическая контрразведка и промышленная безопасность. Вы и сейчас работаете по прежнему профилю. Получается, что вы уже много лет занимаетесь охраной промышленных секретов.

Босенко улыбнулся:

– Аристарх Павлович тоже говорил мне об этом, когда приглашал на работу.

– Пятнадцать лет, – вспомнил Дронго, – вы должны быть в курсе всех секретов этой семьи. Судя по вашему кабинету, расположенному на двадцатом этаже, рядом с кабинетами вице-президентов, вы занимаете в компании довольно видное положение.

– Мы создавали эту компанию с нуля, – сказал Босенко, – но я могу всего лишь охранять секреты фирмы. Расследование преступлений не моя стезя, для этого нужно иметь другие навыки.

– Согласен. Но вы можете помочь мне. Кто и зачем мог убить младшего Богдановского? Или захотеть его убить?

– Если бы я знал, то нам не пришлось бы обращаться к вам за помощью, – прямо ответил Босенко.

Вошла его секретарь.

– Чай, кофе? – спросила она.

– Чай, – попросил Дронго.

– Кофе, – ответил Эдгар.

– Мне тоже кофе, – согласился Босенко, переходя на нормальный тон.

– Зеленый или черный? – уточнила секретарь Дронго.

– Можно зеленый, – согласился он.

Она вышла из кабинета.

– У вас нет списка подозреваемых? – спросил Дронго у хозяина кабинета.

– Четыреста человек, – напомнил Босенко, – и почти всех я лично знаю много лет. Известные политики, депутаты, два министра, художники, писатели, журналисты, бизнесмены, актеры. Всех понемногу. Но подозреваемых не было. Иначе я бы сам стал «разрабатывать» такого человека.

– Вы знали, с кем именно встречался Егор Богдановский?

– Если вы спрашиваете про эту актрису, то знал. В квартире Егора мы установили камеру. Только для страховки. На всякий случай.

– Надеюсь, не в спальне?

– Нет. У входной двери. Мы старались обеспечить безопасность всех руководящих сотрудников компании…

– А заодно гарантировать их верность?

– Возможно, – спокойно согласился Босенко.

– Он об этом знал?

– Нет. Никто об этом не знал. Мы ставили такие камеры только с согласия Аристарха Павловича. Поэтому мне точно известно, кто приходил к Егору за последние два года. И когда уходил. Абсолютно точно.