Чингиз Абдуллаев - Отрицание Оккама

– Значит, вы все-таки проверяли? – вмешался Вейдеманис.

Босенко улыбнулся. Покачал головой:

– Тяжело беседовать сразу с двумя «следователями». Насколько я знаю, вы, господин Вейдеманис, тоже работали в нашей системе?

– Работал, – ответил Эдгар.

– Сразу чувствуется. Да, мы, конечно, проверили. Мы обязаны были проверить и этот вариант. Я послал человека в Швейцарию. Если бы выяснилось, что несчастная девочка покончила с собой или с ней произошел какой-то нервный криз, тогда состояние отца легко было бы понять. Но сейчас нет. Она нормально живет там, уже оканчивает университет, встречается со своим новым другом. Он из Италии. Я не думаю, что Гловацкий хотел бы вспоминать эту давнюю историю.

– Госпожа Гришунина рассказала мне, что некоторые друзья Егора плохо на него влияли, – сообщил Дронго, – вы так не считали?

– Еще как считал, – оживился Босенко, – они все там вместе учились. Сын нашего знаменитого художника Шмелева и сын самого Гоцадзе. Все трое. В Лондоне. И они еще тогда на него плохо влияли. Я докладывал об этом Аристарху Павловичу, но он считал, что у мальчика должны быть свои друзья. Наверное, правильно считал, кто в молодые годы не баловался. И потом еще этот кавказец Малхазов. Он настоящий хулиган, его давно пора упрятать в тюрьму, за решетку, на несколько лет.

– Почему?

– Вы знаете, что он вытворяет в городе? Устраивает такие гонки на своей машине. У него всегда гоночные машины. И его брат, владелец ночного клуба. Они племянники премьер-министра Малхазова и поэтому позволяют себе то, чего другие никогда бы не позволили. Каждый раз, когда Егор отправлялся в его клуб, мы ожидали новых проблем. Только не нужно меня спрашивать, откуда я знаю про его поездки в клуб. Мы обязаны были обо всем знать…

– То есть вы за ним следили, – уточнил Дронго.

– Мы иногда его немного контролировали, – уклонился от конкретного ответа Босенко.

– А вы не считаете, что обманутый супруг Милы Гришуниной мог попытаться отомстить? Нанял человека, который подсыпал яд в бокал вашего вице-президента?

– Его не было на приеме. И все приглашения прошли через меня. Посторонних там тоже не было. Даже если согласиться на такой невероятный вариант, непонятно, почему тогда они сейчас разводятся. Если он устранил своего возможного конкурента, то должен быть теперь абсолютно спокоен за свою семью. Немного нелогично.

– Это с вашей точки зрения. У него может быть иной взгляд на эту проблему. Ведь он восточный человек, у него свое понятие о чести.

– Возможно, – сказал Босенко, – но у нас нет никаких подозрений. И учтите, что он не просто обманутый муж, а сенатор и руководитель одного из комитетов Совета Федерации. Кто нам разрешит его проверять? Или устанавливать камеры где-нибудь в его кабинете? Вы можете сделать все, что угодно, а я обязан действовать в рамках российского законодательства.

– Я тоже должен действовать в рамках законов, – возразил Дронго. – Между прочим, как с точки зрения российских законов вы можете объяснить свое поведение? Ведь, узнав о насильственной смерти вице-президента вашей компании, вы обязаны были сообщить об этом в прокуратуру. Получается, вы сами совершаете преступление, скрывая факт убийства.

– У нас есть официальный акт о смерти Егора Богдановского, – возразил Босенко, – и прокуратура закрыла дело по факту смерти нашего вице-президента еще три недели назад. Эксгумацию и экспертизу мы проводили в частном порядке. Согласно ритуальным правилам мы имеем право на перезахоронение тела усопшего, если этого требуют близкие родственники. В данном случае – сестра погибшего. И если мы передвигаем тело хотя бы на десять сантиметров, то можно считать, что мы его перезахоронили. А проверяли костные ткани мы тоже по желанию сестры. Все законно. Передавать или не передавать новые акты в прокуратуру – это уже решать тем же близким родственникам. Тем более что вторая проверка носила коммерческий характер и не была санкционирована прокуратурой.

– Прекрасно, – без энтузиазма заметил Дронго, – у вас какое образование, Виктор Алексеевич? Я считал, что в Шестое управление попадали обычно инженеры и техники.

– Так и есть, – усмехнулся Босенко, – я был кандидатом технических наук, когда меня взяли на работу в КГБ. Только в конце девяностых я окончил заочно еще и юридический. Такой великовозрастный студент в пятьдесят лет. Но, как видите, пригодилось.

– Вижу, – кивнул Дронго, – и значит, мы с вами не нарушаем законов. Отрадно. В таком случае скажите, есть ли у семьи Богдановских враги?