Чингиз Абдуллаев - Симфония тьмы

– Неужели вы ничего не видите, генерал? – спросил Дронго. – В вас самих сидит очень сильный комплекс неполноценности. Я понимаю, как нелепо это может выглядеть по отношению к вашему народу, но ведь это действительно так. Вам все время кажется, что все вам завидуют, все вас ненавидят, все интригуют против вас. Я не исключаю, что это так, но, конечно, не в тех масштабах, в каких вы себе представляете. В любой стране вы пытаетесь создать свою опору, с детства внушая каждому своему соплеменнику мысли о его исключительности, о его принадлежности к великому народу. Это прекрасно. Но посмотрите, во что это превращается. Вы присваиваете себе право миловать и карать. Вы всерьез уверовали, что именно вам поручена некая миссия. Имея громадное влияние в мире, вы начинаете им злоупотреблять. Пытаясь защититься от действительной агрессии, вы часто переходите ту грань, которая отделяет вас от самозащиты, и невольно сами становитесь агрессором.

– Что вы предлагаете? – спросил Райский.

– Нападение на их центр в Женеве ничего не даст. Только вызовет новую волну ненависти в ваш адрес. Черт вас всех возьми, вы ведь верующие люди!

Дронго вскочил со своего места и, пройдя в другую комнату, принес Библию. В любом европейском или американском отеле в спальне обязательно лежит Библия. Он раскрыл ее на известной ему странице и прочел: «Не судите, да не судимы будете; ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить».

– Вы же умный человек, генерал, – продолжал Дронго, – неужели вы не хотите понять очевидного? Если вы считаете себя исключительным народом с исключительной привилегией всегда защищаться и делать так, как считаете нужным, значит, вы должны признать подобную исключительность и за другими. В том числе и за вашими врагами. «И какою мерою мерите, такою и вам будут мерить». Мне противен Асанти с его Фондом, мне противны их действия. Но если вы имеете своего агента влияния в Вашингтоне, почему они не могут сделать то же самое? И если вы завтра нападете на их центр в Женеве, почему они не могут ответить тем же? Око за око, кровь за кровь. Неужели вам мало многолетней войны с арабами, которой не видно конца?

– Перестаньте, – отмахнулся Минулин, – вы ведете себя очень странно. Они вас вчера хотели расстрелять, а вы их защищаете. Это решает не только МОССАД. Мы представляем здесь свои разведки и готовы объединить усилия, чтобы покончить с этим Фондом. Раз и навсегда. Вы думаете, у нас нет их агентов влияния? Это общая проблема для всего мира. Мы не должны позволить им диктовать нам условия. Это кучка зарвавшихся авантюристов, вообразивших, что могут переделать мир.

– Я их не защищаю, – возразил Дронго, – я просто хочу, чтобы вы все правильно оценили. Разве в Москве агенты влияния только этого Фонда? А сидящие здесь генералы, представляющие ЦРУ и МОССАД, не имеют своих агентов влияния в Москве? Так в чем дело? Почему одним вы позволяете, считая это в порядке вещей, а с другими жестоко расправляетесь, рискуя вызвать ответную реакцию?

– Мы никому не позволяем иметь у нас агентов влияния! – сорвался на крик Минулин. Зная, что Райский знает русский язык, он даже не успел перейти на русский.

Райский по-прежнему молчал.

– Делайте что хотите, – махнул рукой Дронго, – я просто хотел вам объяснить, что вы все равно ничего не добьетесь.

Вудсток неприязненно посмотрел на него. «И где только откопали этого неврастеника?» – подумал он. И, видя молчание своего коллеги из МОССАДа, продолжал:

– Завтра совместная группа ЦРУ и МОССАДа, состоящая из специалистов особых подразделений наших служб, возьмет этот центр. Наши русские коллеги обещали нам прикрытие со спутника. На это время их спутник сумеет накрыть зону Женевы и вызвать необходимые помехи в радиолокационной системе защиты Фонда. А потом будет необходимая поддержка с применением спутниковой связи, чтобы избежать больших потерь.

– Да, – сказал Минулин, – наши службы готовы.

– В таком случае завтра в пять часов мы начинаем, – подвел итог Вудсток. – Генерал Райский, вы хотите что-нибудь сказать?

Райский по-прежнему смотрел на Дронго.

– Нет, – сказал он, не отводя взгляда, – ничего.

Вудсток шумно поднялся и вышел из номера. За ним поспешил Эдвард Вуд. Осторожно удалился Моше. Минулин, поднявшись, посмотрел на Дронго, словно хотел что-то сказать, но, передумав, вышел из апартаментов, раздраженно бросив ручку с фирменным названием отеля на стол.