Колин Форбс: Атлантический экспресс

«Анжело сообщает… Западная Европа перед лицом опасности… Маршал Прашко только что закончил военную репетицию захвата Германии, Франции, Голландии и Бельгии… Согласно плану, через тридцать минут после часа „X“ советские танки войдут в Гамбург, а через сорок восемь часов в районе Рейна будут оборудованы три плацдарма. В операции примут участие сто шестьдесят советских дивизий. Из них — сто мотострелковых, пятьдесят танковых и десять воздушно-десантных… Передовые отряды броневой техники должны занять порты на побережье Ла Манша через семь дней после часа „X“. Маневры „Гром“ проводились на Украине и в Казахстане, где расстояния были точно такими, какие придется преодолевать Красной Армии в Западной Европе…»

С ужасающей подробностью Анжело описывал все этапы операции «Гром». Взяв выполненную на кальке карту Западной Европы, ее наложили на равнозначную по величине территорию западной России. Река Волга превратилась в Рейн. Были установлены указатели — для американских спутников надписи были слишком мелкими — «Париж, 30 км», «Гамбург, 45 км», «Кале, 80 км».

Одна группировка Советской Армии играла роль противостоящих сил НАТО. Главные ударные силы Красной Армии, превосходящие войска НАТО три к одному — как это и было на самом деле, — находились под командованием самого маршала Прашко. Прорыв был настолько стремительным, что напрашивался вывод о невозможности нанесения Соединенными Штатами сдерживающего ядерного удара.

Кассета заканчивалась, и последние слова Анжело звучали твердо и решительно: «Жизненно важно продемонстрировать мощь американской военной машины, чтобы остановить маршала Прашко и его сторонников, которые скоро наберут большинство голосов в Политбюро…»

Воцарилась такая же тишина, как и в комнате монреальского здания «Батон Руж», когда пленка закончилась. Но тишина продолжалась недолго. Как только Уогрейв выключил магнитофон, Моинхэм встал.

— Я полагаю, что ситуация критическая, — прокомментировал президент. — Спутниковая разведка подтверждает, что в районе, о котором говорит Анжело, действительно проходили широкомасштабные военные маневры. Конечно, глядя на снимки со спутников, мы не могли получить той информации, которую сообщил нам Анжело. Существует еще и проблема лазеров. И наши ученые и их московские коллеги уверены, что стоят на пороге грандиозного открытия.

— Какого именно?

— Скоро, возможно, даже очень скоро, лазерные лучи, посылаемые на дальние расстояния, смогут воздействовать на систему управления ракет. Это означает, что ракета может упасть на то место, откуда ее выпустили. Вывод номер один. Конец ядерной разрядке напряженности. Вывод номер два. Советы могут беспрепятственно использовать свои сухопутные силы в Европе, не боясь ядерной конфронтации…

— Каким же будет ответ? — спросил Уогрейв.

— Вот таким. — Моинхэм нажал на кнопку селектора. — Эд, надо провести экстренное совещание Совета Национальной Безопасности. Через час. Меня не волнует, где они находятся. Через час все должны быть здесь…

Уогрейв почувствовал несказанное облегчение — облегчение от того, что именно Джозеф Моинхэм занимал президентское кресло. Сколько предыдущих хозяев Белого дома смогли бы так быстро принять решение? Как бы прочитав его мысли, Моинхэм добавил:

— Совещание — это всего лишь формальность. Я уже решил, какие шаги следует предпринять. «Спарта» потрудилась на славу. Хочу, чтобы ты услышал это лично от меня, Гарри. — Он крепко пожал руку Уогрейву. — И передай эти слова Джулиану Халлеру.

Через двадцать четыре часа Уогрейв увидел результаты действий, предпринятых президентом. За ночь три военно-воздушные дивизии США из Форта Борт, Техас, погрузились на транспортные самолеты «Локхид С-5А». Президент Моинхэм всю ночь провел в Белом доме, разговаривая по телефону с канцлером Западной Германии, премьер-министром Великобритании, президентом Франции и командующим силами НАТО в Брюсселе. И все это время гигантские транспортные самолеты поднимались в воздух, направляясь через Атлантику в Европу. Расписание полетов было составлено таким образом, чтобы получить от него наибольший психологический эффект — поднять моральный дух европейцев.

В девять часов утра, когда жители Лондона спешили на работу, в небе раздался рев моторов. Подняв головы, лондонцы увидели нескончаемую цепь американских самолетов, летящих под облаками. Меньше чем через шестьдесят минут воздушная кавалькада пролетела над Брюсселем и через час приземлилась в Западной Германии. Свой успех Моинхэм развил в Вашингтоне, выступив с речью по телевидению, которая транслировалась во многие страны мира.