Джек Хиггинс - Эпицентр бури

— Мира, любовь моя, что случилось? Пожар или внезапный наплыв мертвецов?

— Еще интереснее. Звонил Харри Флад.

Она рассказала ему о телефонном разговоре, и Харвей тут же протрезвел.

— Итак, он хочет встретиться в половине десятого?

— Да. Что ты думаешь об этом?

— Я думаю, тут какой-то трюк. Почему бы он вдруг передумал ни с того ни с сего? Нет, мне это не нравится.

— Мне позвонить ему и отменить встречу?

— Нет, не нужно этого делать. Я встречусь с ним. Мы только примем меры предосторожности, вот и все.

— Послушай, — сказала Мира. — Звонил Хилтон или как там его, и сказал, что ему нужен его «материал». Он потом появился, заплатил наличными и отправился восвояси. Все правильно?

— Молодец. Что касается Флада, то все, чего я хочу, это устроить ему подобающий прием, так, на всякий случай. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Думаю, да, Джек. Думаю, да.

— Мы встретимся на улице у похоронного заведения Харвея утром около половины десятого, — сказал Харри Флад Броснану. — Я захвачу Мордекая, а вы сможете изображать моего бухгалтера.

— А как же я? — спросила Мэри.

— Мы посмотрим.

Броснан поднялся и подошел к французскому окну, из которого открывался вид на реку.

— Хотел бы я знать, что делает сейчас этот подонок, — сказал он.

— Завтра, Мартин, — откликнулся Флад. — Все получает тот, кто умеет ждать.

Пробило полночь, когда Билли поставил «БМВ» во дворе, позади дома на Уайтчепеле, и вошел в него. Он устало поднялся в квартиру Миры. Она услышала его шаги, открыла дверь и встала на пороге в короткой просвечивающей ночной рубашке.

— Привет, солнышко, ты сделал это? — спросила она.

— Я чертовски замерз, — заявил Билли.

Она пропустила его в комнату, усадила и начала расстегивать молнию на его кожаной куртке.

— Куда он поехал?

Билли достал бутылку виски, налил себе большую порцию и выпил одним глотком.

— Всего час езды от Лондона, Мира, но чертовски скверная дорога за городом.

Он рассказал ей все: про Доркинг, Хоршам-Роуд, Гримторп, Доксли и ферму Кадж-Энд.

— Прекрасно, солнышко. Что тебе сейчас нужно, так это хорошая горячая ванна. — Она прошла в ванную и открыла краны. Когда она вернулась в комнату, Билли спал на кушетке, подогнув ноги. — О Господи, — вздохнула она и, прикрыв его одеялом, отправилась спать.

Когда Макеев постучал в дверь квартиры на авеню Виктора Гюго, ему открыл Рашид.

— У вас есть для нас новости? — спросил молодой иракец.

Макеев кивнул головой:

— Где Мишель?

— Он ждет вас.

Рашид провел его в гостиную. Арон стоял у камина. На нем был черный фрак, он только что вернулся из оперы.

— Что у вас? — спросил он. — Что-нибудь случилось?

— Мне звонил по телефону Диллон, из Лондона. Он хочет, чтобы вы полетели в Сен-Дени завтра утром. Сам он собирается быть там во второй половине дня.

Арон побледнел от сильного волнения.

— Что это? Что он собирается делать?

Он налил коньяку, и Рашид передал рюмку Макееву.

— Он сказал мне, что нападет на британский кабинет на Даунинг-стрит.

Наступила полная тишина. Лицо Арона выражало удивление. Заговорил Рашид:

— Кабинет? Весь кабинет? Это невозможно. Как он мог даже подумать об этом?

— Я не знаю, — ответил Макеев. — Я просто передаю вам то, что он мне сказал: военный кабинет соберется утром, в десять часов, и он нанесет удар.

— О Аллах! — произнес Арон. — Если он сможет сделать это сейчас, в разгар войны, до того, как начнется наступление на суше, воздействие на весь арабский мир будет невероятным.

— Могу себе представить.

Арон шагнул вперед и положил руку на плечо Макеева.

— Сможет ли он, Жозеф, сможет ли он сделать это?

— Он, кажется, уверен в своих силах. — Макеев сбросил с плеча руку Арона. — Я только передаю вам то, что он говорил мне.

Арон повернулся и стал смотреть на огонь. Потом сказал Рашиду:

— Мы вылетаем в девять с аэродрома Шарль де Голль на «ситасьоне». Мы долетим за час.

— Как прикажете, — ответил Рашид.

— Вы можете прямо сейчас позвонить старому Альфонсу в шато. Я хочу, чтобы он убрался оттуда до завтрака. Может взять отпуск на несколько дней. Я не хочу, чтобы он был там в эти дни.

Рашид кивнул головой и ушел в кабинет.

— Альфонс? — удивился Макеев.

— Это сторож. В это время года он там один, если я не приказываю ему пригласить прислугу из деревни. Все они работают по договору.

— Я хотел бы полететь с вами, если вы не возражаете, — сказал Макеев.

— Конечно, нет, Жозеф. — Арон налил еще две рюмки коньяку. — Да простит меня Бог. Я знаю, что не должен пить. Но сегодня можно. — Он поднял свою рюмку: — За Диллона, и пусть все пройдет так, как он задумал.