Джек Хиггинс - Эпицентр бури

— Братья Жобер? Стоят ли они этого?

— О да, — заявил Диллон. — Дело чести, Жозеф.

Макеев вздохнул:

— Я ухожу, повидаюсь с Ароном, сообщу ему печальную новость. Буду держать с тобой связь.

— Здесь или на барже. — Диллон улыбнулся. — Не беспокойся, Жозеф. Я еще никогда не проваливался, когда твердо решал что-то сделать.

Макеев спустился по лестнице. Его шаги гулко разносились по сараю. Потайная дверка захлопнулась за ним.

Диллон вернулся в длинную комнату, насвистывая свою любимую мелодию.

— Я ничего не понимаю, — сказал Арон. — По телевидению об этом не было сказано ни слова.

— И не будет. — Макеев отвернулся от окна, выходящего на авеню Виктора Гюго. — Французы будут придерживаться версии, что ничего не произошло. Сама мысль о том, что госпожа Тэтчер могла подвергаться риску на французской земле, расценивалась бы как национальное оскорбление.

Арон побледнел от гнева.

— Этот ваш специалист провалил дело. Слишком много разговоров, Макеев, а результатов — ноль. Хорошо, что я сегодня утром не перевел эти десять миллионов на его счет в Цюрихе.

— Но ведь вы согласились! Он в любой момент может позвонить и проверить, переведены ли ему деньги.

— Мой дорогой Макеев, на депозите этого банка у меня пятьсот миллионов долларов. Учитывая, что я могу перевести свои капиталы в другой банк, управляющий с большой готовностью согласился на маленький обман, когда Рашид разговаривал с ним сегодня утром. Когда Диллон позвонит, чтобы проверить, как обстоят дела, ему подтвердят перевод денег на его счет.

— Человек, с которым вы имеете дело, чрезвычайно опасен, — заметил Макеев. — Если он обнаружит…

— Кто скажет ему? Конечно, не вы. Ему заплатят в конце концов, но только в том случае, если он добьется результата.

Рашид налил ему чашку кофе и обратился к Макееву:

— Он обещал альтернативную цель, упомянул британского премьер-министра. Какие у него планы?

— С ними свяжутся, когда он примет решение.

— Разговоры… — Арон подошел к окну и встал, потягивая кофе. — Одни разговоры.

— Нет, Мишель, — покачал головой Макеев. — Вы совершенно не правы.

Квартира Мартина Броснана находилась на набережной Монтебелло, напротив острова Сите. Отсюда открывался самый прекрасный вид на собор Парижской Богоматери. До Сорбонны можно было дойти пешком, что очень нравилось Броснану.

Когда он отправился домой, часы только что пробили четыре. Он был высокого роста, с широкими плечами и темными волосами без седины, несмотря на сорок пять лет. Волосы были слишком длинные, и это придавало ему вид отчаянного гуляки из шестнадцатого столетия. Одет он был в старомодный плащ. Полностью его имя звучало так: Мартин Аодх Броснан. Имя Аодх было ирландским вариантом имени Хью. Его ирландское происхождение выдавали высокие скулы и серые глаза.

Опять похолодало, и он съежился, свернув за угол на набережную Монтебелло, и быстро зашагал вдоль дома. Весь дом принадлежал ему, и он занял самую лучшую угловую квартиру на втором этаже. Строительные леса шли до пятого этажа, где проводились какие-то ремонтные работы.

Он уже собирался подняться по ступеням, ведущим к роскошному подъезду, и тут кто-то позвал его:

— Мартин!

Он взглянул вверх и увидел Анн-Мари Оден, перегнувшуюся через балюстраду террасы.

— Откуда, черт возьми, ты взялась? — воскликнул он пораженно.

— С Кубы. Только что приехала.

Мартин взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступени. Она открыла дверь, чтобы впустить его. Он схватил ее на руки и отнес обратно в прихожую.

— Как чудесно видеть тебя. Но почему Куба?

Она поцеловала его, помогла снять плащ.

— О, у меня было довольно сложное задание от журнала «Лайф». Пойдем на кухню. Я приготовлю тебе чай.

Предложение приготовить ему чай было любимой шуткой Оден. Дело в том, что он терпеть не мог кофе, как это ни странно для американца. Мартин закурил сигарету, сел за стол и стал наблюдать, как она ходит по кухне, эта холеная женщина, его ровесница, выглядевшая лет на двенадцать моложе, с коротко стриженными волосами, такими же темными, как у него самого.

— Ты выглядишь чудесно, — сказал он, когда она принесла чай, попробовал и удовлетворенно кивнул головой. — Великолепно. Ты научилась его заваривать в тысяча девятьсот семьдесят первом году в Южном Арме, [4] Арма — провинция в Северной Ирландии. — Прим. перев. где мы с Лиамом Девлином знакомили тебя с трудной работой ИРА.

— Как поживает старый плут?