Питер О'Доннелл - Недоступная девственница

Она подошла к двери и непроизвольно взялась за ручку. Дверь была заперта снаружи, как этого и следовало ожидать. К спальной комнате примыкала крохотная клетушка, выполнявшая роль душевой и уборной. Приняв душ, Модести надела халат, села перед зеркалом и начала приводить в порядок волосы. Халат и несколько платьев, которыми ее снабдил Брюнель, несомненно, принадлежали Лизе: слишком тесные, короткие, но какая, собственно, разница.

Предполагать, что ждет ее сегодня, не имело никакого смысла: какими бы ни были эти события, они, видимо, будут так же лишены логики, как и все предыдущие. Возможно, Брюнель будет обращаться с ней, как с почетной гостьей и провезет по своим владеньям. Или же запрет на несколько часов в карцер, как во второй день.

Она уже знала, что этот странный метод преследует определенную цель. Отсутствие видимой логики уже само по себе было весьма логичным. Брюнель намеревался сломить ее, но для него это не означало просто сломать. Он хотел сделать это очень тонко, так, чтобы в конце концов она оказалась в психологической зависимости от него, как раб от хозяина. Чередование жестокости и утонченной вежливости было лишь первой стадией этой кампании, спланированной таким образом, чтобы дезориентировать Модести, лишить ее привычного самовосприятия.

В горле у Модести пересохло, и она подошла к журнальному столику, на котором стояли хрустальные стаканы и высокий кувшин с водой. По крайней мере здесь все было предсказуемо: ей никогда не отказывали в воде. Как-то раз она сутки просидела здесь без еды, но воды было в изобилии.

Она взяла с трюмо заколку для волос и откинула коврик у своей постели. На отполированном до зеркального блеска паркете были процарапаны едва заметные тонкие линии — ее попытка сделать план «Бонаккорда». Всего один раз, в день прилета, ее провезли по поместью, и Брюнель подробно объяснял назначение той или иной постройки, словно Модести была его гостьей. В тот момент она сочла это причудой Брюнеля, хотя, впрочем, и сейчас ей было бы сложно объяснить цель той экскурсии.

Они приземлились в Кигали, и с тех пор пока не было ни одного шанса на побег. Они сняли с Джайлза Пеннифезера смирительную рубашку и высадили его из самолета первым, предварительно заявив, что если он вздумает «шалить», Модести Блейз умрет. Когда Пеннифезера увезли, Модести также предупредили, что если она хоть шевельнется без спроса, ему не жить. С тех пор она его больше не видела и не спрашивала о нем: любые просьбы или вопросы останутся без внимания и будут расцениваться как свидетельство того, что она уже близка к внутреннему надлому.

Прежде чем начинать подготовку к побегу, надо было обязательно разыскать Джайлза, узнать, где они его держат. Но за все пять дней, что Модести находилась здесь, ей не представилось ни малейшего шанса это выяснить.

Модести закрыла глаза и попыталась мысленно нарисовать все то, что она сумела увидеть. «Бонаккорд» представлял собой великолепно спланированное поместье. Жилой дом был обращен фасадом на юго-восток — длинное двухэтажное здание с двумя пристройками в каждом крыле.

Комната Модести находилась в южной части дома. В архитектуре этого мрачного особняка, выстроенного из мореного дуба, было что-то от баварских шале — это впечатление подчеркивала пологая крыша, нависающая над длинными балконами, хотя в целом архитектор постарался скрыть сельский стиль своего детища.

Внутренние помещения были декорированы таким образом, что их дворцовая пышность не бросалась в глаза. Все стены имели превосходную звукоизоляцию, а здание было оснащено единой системой кондиционирования воздуха. Здесь же находилось и просторное хранилище продуктов со ступенчатым регулированием охлаждения. Мебель и обстановка говорили о художественном вкусе хозяина и его достатке.

Здание стояло на вершине пологого холма, откуда открывался великолепный вид на саванну и горный хребет, вдоль подножья которого простиралось огромное, заросшее папоротником болото. Два крыла-пристройки образовывали стены громадного патио, на котором были разбиты клумбы и живописные лужайки, орошаемые из подземных водопроводов.

В южной части саванны располагалась сельскохозяйственная зона «Бонаккорда», ограниченная речушкой, впадающей в озеро Рверу, — в центре аграрного сектора находилась деревня со множеством сборных домиков. Подобные фермерские хозяйства были в этих краях редкостью, это Модести отметила во время поездки из аэропорта Кигали. Когда-то почва здесь изнемогала от истощения, пожары регулярно выжигали саванну, но ирригационные и дренажные комплексы, которые построил Брюнель, вернули этой земле красоту и плодородие. Его крестьяне выращивали всевозможные зерновые культуры, а также маниоку, арахис, сорго и кофе.