Питер О'Доннелл - Недоступная девственница

А какая, собственно, разница? Жизнь швыряет ее из схватки в схватку, это неизбежно, и Модести уже смирилась со своей судьбой. Скитаясь в детстве по Ближнему Востоку, она прониклась фатализмом его народа.

На все воля Аллаха. Так там, кажется, говорят?

Некоторое время Модести сидела неподвижно, лениво размышляя о том, как и когда ей снова придется столкнуться с Брюнелем, затем решительно выбросила из головы все лишние мысли и начала готовить к полировке следующую грань камня.

Прошло шесть дней. Полуденное солнце с трудом пробивалось сквозь серые осенние тучи, в комнате было почти темно. Когда зазвонил телефон, Джайлз приподнял голову и с вызовом посмотрел на телефонный аппарат. Тот прозвонил три раза и замолчал. Джайлз удовлетворенно хмыкнул.

— Нам бы следовало как-то распутаться, дорогой, — сказала лежащая рядом с Джайлзом в кровати Модести. — Если я потянусь сейчас к телефону, одному из нас будет больно.

— Но он же замолчал.

— Зазвонит снова.

— Ну и что? Можно не обращать внимания.

— Только не на этот звонок.

Телефон снова прозвонил трижды и замолчал.

— Я тоже расстроена, Джайлз, — сказала Модести, — но любовью мы можем заняться и позже. Слезай, это Уилли, а он никогда не звонит по пустякам.

Джайлз обиженно уткнулся носом в стену. Модести перевернулась на живот и, услышав звонок, быстро подняла трубку.

— Слушаю тебя, Уилли.

— Я подумал, что мне следует позвонить, Принцесса, — прогудела трубка голосом Уилли. — У тебя есть минута?

— Конечно. В чем дело?

Джайлз повернулся, сел и провел Модести по спине ладонью. В глазах его появился профессиональный интерес.

— Три дня назад в «Тредмилл» перед самым закрытием пришла девушка, — сказал Уилли. — Она была очень расстроена, с трудом сдерживала слезы, ну и все такое. Приехала из Швеции, пробыла в Англии несколько месяцев и собиралась возвращаться домой. По дороге в аэропорт ее машина налетела на дерево, загорелась. Все ее вещи, деньги и документы пропали. Сама она только слегка ушиблась. Спросила, нельзя ли у меня переночевать, чтобы утром она могла пойти в полицию, а уж они свяжут ее с посольством, и все уладится. Это я тебе вкратце пересказал ее легенду.

— Легенда? — Модести перевернулась на бок.

— Да. Девица очень красивая, но довольно странная. Белые волосы.

Модести напряглась.

— Альбинос? Та, о которой нас предупреждал Фрейзер?

Джайлз просунул ей руку под живот, прижал палец к бедру и громким шепотом сказал:

— Ха, ты знаешь, а у тебя только что участился пульс.

— Больше некому, — гудел в трубке Уилли, — второй такой не найти. Говорит, что ее зовут Кристина, но это ничего не значит.

— Что было дальше?

— Я подыграл ей. Пустил на ночь в одну из свободных комнат. Перед тем как ей отправиться в постель, мы пропустили по паре рюмочек, и за это время она раз десять сообщила мне, как я добр. В ответ я пообещал заняться утром ее машиной, точнее — тем, что от нее осталось. Сказал, что она может оставаться у меня до тех пор, пока не свяжется со своими предками в Швеции и те не вышлют ей деньги. Она не сопротивлялась. Чувствуется опыт: так умудрилась все обставить, что, если бы я не знал, кто она такая, можно было бы подумать, будто я сам подсказываю ей, чего у меня просить и как себя вести.

— У тебя потрясающий живот, Модести, — пробормотал Джайлз, — какая мускулатура! Я как-то вскрывал труп, у того парня тоже был замечательный живот, но до тебя ему далеко, можешь мне поверить.

— Как я понимаю, ты продолжаешь ей подыгрывать, Уилли? — осведомилась Модести, пропустив комплимент Джайлза мимо ушей.

— Да. На следующий день она решила помочь мне по хозяйству. Мы, можно сказать, подружились. Потом я пригласил ее на ужин, и мы завершили вечер в моей постели. Собственно говоря, теперь так кончаются все вечера.

— Совершенно глупый, бессмысленный риск!

Уилли на другом конце провода ухмыльнулся, услышав стальные нотки в голосе Модести. Иногда в ней просыпается прежняя Модести, подумал он, та, какой она была в дни «Сети». Несколько раз, особенно в самый первый год работы, она устраивала ему страшнейшие выволочки за неоправданный риск. Он и сейчас не имел ничего против, когда она время от времени отчитывала его. А что такого? Приятная ностальгия.

— Это была ее инициатива, Принцесса, — стал убеждать ее Уилли, — правда, она сделала все так, будто я это затеял, но если бы я не поддался на ее провокацию, она поняла бы, что ее разоблачили.