Джон Бэррон - Операция «Соло» - Агент ФБР в Кремле

По мнению Суслова, Пономарева и, как понял Моррис, всего советского руководства, Китай представлял собой наиболее насущную и опасную международную проблему, стоявшую перед Советским Союзом. Еще больше, чем прежде, они были убеждены, что Китай пытается втянуть Советский Союз, Западную Европу и Соединенные Штаты в ядерную войну, в которой сам останется в стороне и после которой станет господствовать на всем земном шаре. Все в советских верхах, начиная с Брежнева, были сыты по горло китайцами, или «желтыми», вообще и Мао в частности. Отрывки из советских отчетов и аналитических записок, которые Моррис скопировал или переписал, поясняли причину:

«Антисоветская кампания в Китае вспыхнула с новой силой. 20 августа 1966 года улицу, на которой расположено советское посольство, переименовали в улицу «Борьбы против ревизионизма». Здания, заборы и дороги вокруг посольства были разрисованы антисоветскими лозунгами в самом грубом тоне, как, например: «Сметем ревизионистских собак и чертей» или «Отомстим за все, когда придет время». Плакаты, висевшие возле посольства, гласили: «Когда придет время, мы сдерем с вас кожу, выпотрошим вас, сожжем трупы и пепел развеем по ветру».

Памятники, символизирующие дружбу советского и китайского народов, были обезображены или разрушены (например, памятник Александру Пушкину в Шанхае, монумент советско-китайской дружбы в Шанхае, Дом советско-китайской дружбы в Гуанчжоу и другие). Советские граждане, постоянно проживающие в Китае, подвергались бандитским нападениям, обыскам, избиениям и унижениям…

Две недели советское посольство осаждали толпы антисоветских демонстрантов. Громкоговорители не смолкали сутками, устраивая советским гражданам настоящую пытку. [Китайские] служащие покинули посольство, заявив, что они бастуют. Антисоветские демонстрации в Пекине, сопровождавшиеся оскорбительными выходками, продолжаются и по сей день. Именно поэтому СССР решил отозвать семьи советских сотрудников посольства, а также торговых представителей, экономических советников и персонал отделения ТАСС.

Китайцы не обеспечили нормальных условий для выезда советских людей. В отношении женщин и детей совершались акты насилия, унижения и издевательства. Были нарушены самые элементарные нормы международного права и человеческих отношений…

Пропаганда [китайского] радио, нацеленная на СССР, становится все более интенсивной. Почти каждая передача призывает к свержению советского руководства. По почте в адрес советских учреждений и частных лиц направляется антисоветская литература. При этом используются всевозможные уловки, чтобы обойти контроль со стороны государственных органов СССР [КГБ]. Антисоветские брошюры размещаются между страницами или внутри обложек книг, в том числе и детских изданий.

Китайское посольство в Москве стало источником и распространителем среди советских людей антисоветской литературы и слухов. Советское министерство иностранных дел протестует против этой незаконной деятельности, но китайские дипломаты продолжают свои провокационные действия. Китайских студентов, обучающихся в СССР, и граждан Китайской Народной Республики, проживающих в нашей стране, общественных деятелей и туристов используют в качестве проводников антисоветских настроений.

На международной арене китайцы ведут разнузданную антисоветскую кампанию, так или иначе нацеленную на дискредитацию советской внешней политики. Китайское руководство стремится очернить советскую помощь героическому вьетнамскому народу…

На советско-китайской границе постоянно совершаются провокации. В 1966 году отмечено более 450 нарушений границы с китайской стороны».

Наиболее откровенным и показательным документом, который Советы предоставили Моррису для изучения всего на одну ночь, была стенограмма, присланная КГБ или министерством иностранных дел из Пекина. Выдержанная в профессиональном и объективном тоне, она воспроизводила беседу, состоявшуюся между премьером Косыгиным и председателем Мао в феврале 1966 года. Читая ее, Моррис как бы стал участником этой встречи, вслушивался в прозвучавшие слова и ощущал в них всю чудовищную глубину пропасти, разделявшей Советы и Китай. Он знал, что каждый из маленькой команды «Соло», как называла Ева кружок сотрудников ФБР, тесно с ними работавших, доверял ему и верил в него. Но сомневался, что другие поверят в стенограмму в его собственном изложении, если не прочтут ее дословно. У него не было фотоаппарата, поэтому он трудился всю ночь, переписывая ее от руки. Почти три десятилетия спустя некоторые отрывки этой копии, сделанной им для ФБР, стали достоянием гласности: