Джон Бэррон - Операция «Соло» - Агент ФБР в Кремле

Моррис с Евой переглянулись и взялись за руки. «Нас разоблачили, мы должны умереть…»

На обратном пути в Москву они держались за руки, целовали друг друга в щеки, клялись в любви и вспоминали прожитые годы. Ева старалась казаться веселой и даже умудрилась заставить Морриса рассмеяться, напомнив про визит на конный завод в Польше — у Гэса Холла родилась идея продавать конину на бифштексы и создать сеть коммунистических закусочных, продающих «гэсбургеры». Она пыталась держаться с оптимизмом:

— Уолт, Джон и Джим нас вытащат.

Моррис ответил:

— Послушай, меня никто не сможет вытащить, но у тебя есть шанс. Я скажу, что ты ничего не знала, что ты просто верная жена, которая делала то, что ей скажут. Не знаю, насколько они осведомлены. Если тебе покажут фотографии Уолта, Джона или еще кого-нибудь из ФБР, кого ты видела, ты должна сказать: «Да, я видела его несколько раз. Моррис говорил, что это член партии». Ты невиновна, держись за это до последнего, что бы ни случилось.

Перед тем как спуститься по трапу самолета в пригороде Москвы, они обнялись, как им казалось, в последний раз.

Ева полагала, что в аэровокзале на нее наденут наручники или просто утащат прочь. Но вместо этого там появились нарядные дети с букетами, и вперед с приветствиями выступил Николай Мостовец, начальник североамериканского сектора Международного отдела. Мостовец извинился за прерванный полет и объяснил, что Холл уже на пути в Москву и что именно он настоял, чтобы с ним вместе присутствовал Моррис.

Моррис прежде никогда не сообщал в СССР о своей болезни или недомоганиях, но ему не удалось скрыть усталость, проступившую у него на лице; поэтому во время повторного визита его старались особо не загружать. Пономарев сказал Холлу, что здоровье Морриса очень ценно для партии и потому ему рекомендовано не посещать официальные приемы. Пономарев дал Моррису номер телефона, по которому его можно было найти днем и ночью, и просил звонить, когда потребуется.

И все же каждый день Моррис со страхом думал о том, что может произойти в Вашингтоне, и страдал от аритмии и болей в спине. Только 20 ноября, увидев на таможенном контроле в Бостоне фигуру Бойла, он ощутил, как внутреннее напряжение спадает.

Директор ФБР Кларенс Келли, уже сложив с себя полномочия по ежедневному контролю «Соло», продолжал внимательно наблюдать за операцией и немало восхищался Моррисом и Евой, даже не будучи с ними знакомым. 13 января 1978 года, в ходе одного из последних официальных мероприятий перед своей отставкой, Келли приехал в Чикаго, чтобы лично поблагодарить Морриса и Еву от имени ФБР и Соединенных Штатов. Его очевидная искренность и то, что сам он ничего от поездки не выгадывал, тронули Морриса. С интервалом всего в несколько месяцев его лично потрудились приветствовать председатель КГБ и директор ФБР.

В марте Стейнбек встревожил Бойла и Лэнтри. Комиссии Конгресса в поисках незаконных операций продолжали добиваться доступа к досье ФБР, и, для того чтобы комиссия не нащупала данных по операции «Соло», Стейнбек рассказал о ней трем конгрессменам. Те поклялись молчать, но теперь об операции стало известно по крайней мере десятерым людям с Капитолийского холма.

В апреле «Нью-Йорк тайме» опубликовала колонку с фактами, которые хотя и не компрометировали «Соло», однако могли исходить только от знающих о ней людей. Посвященный в ход операции специальный агент из Нью-Йорка находился под следствием в министерстве юстиции, и Лэнтри предположил, что в газетной колонке содержалось его замаскированное предупреждение — «отстаньте от меня, не то последует новая утечка». Затем Лэнтри и Бойл узнали от Стейнбека, что первого мая 1978 года тот же агент давал показания на закрытой сессии комитета Сената по разведке. Стейнбек не знал, что именно рассказал агент, но он получил приказ явиться четвертого мая на обсуждение в комитете незаконных действий ФБР в ходе операции «Соло».

Конечно, Бойл и Лэнтрн совершили множество действий, которые при желании могли считаться незаконными. Они добывали под фальшивыми предлогами медицинские рецепты и авиабилеты, подкупали иммиграционных и таможенных чиновников, чтобы те беспрепятственно пропускали в страну людей, путешествующих под фальшивыми именами по подложным паспортам.

Много лет подряд от лица Морриса и Джека они заполняли не соответствующие действительности налоговые декларации. Так как Моррис и Джек работали на правительство, ФБР установило им жалованье (Лэнтри вспоминает, что они редко получали больше 30 000 долларов в год) и настаивало, чтобы они платили с этого таинственного дохода налог. Лэнтри поинтересовался: