Станислав Гагарин - Три лица Януса

Вот они спустились как раз там, где подвела Кранца нога, и, двигаясь по направлению к озеру, исчезли.

Размякший ком земли оторвался от стенки бункера и скатился вниз, рассыпавшись по ящикам.

— Все это надо тщательно и аккуратно накрыть, — сказал Вернер фон Шлиден Дитриху.

— Здесь не успели сделать накат, как обычно, — ответил унтерштурмфюрер. — Поэтому закроем просто брезентом. Упаковка ящиков надежная, не подведет.

— Послушайте, целенлейтер [9] Партийный руководитель небольшого городка, местечка. , как вас там, — обратился он к местному партийному вождю.

— Ганс Хютте, унтерштурмфюрер.

— Почему не подготовили настоящий бункер?

— Поздно получили приказ, унтерштурмфюрер…

— Черт побери, это не оправдание!

— Перестань, Гельмут, — сказал фон Шлиден. — Он действительно не виноват. И потом ведь у нас есть военнопленные, они все сделают.

За эти дни они сблизились и даже подружились и как-то во время одной из попоек, устроенной Хорстом в лесной резиденции Домбайса, перешли на «ты».

— Я промок, как…

Фон Дитрих не договорил. Тяжелый брезент, его тащили два военнопленных, ударил Гельмута по ногам и едва не свалил в яму.

Вернер схватил приятеля за полу плаща, и тот, с трудом выпрямившись, выхватил парабеллум.

— Идиоты!

— Не надо…

Вернер фон Шлиден перехватил руку унтерштурмфюрера.

— Не поднимай шума в лесу, Гельмут. Зачем привлекать внимание посторонних? — спокойно сказал он. — Это сделать никогда не поздно.

Военнопленные выпустили из рук брезент и стояли у края ямы, исподлобья посматривая на офицеров.

Дитрих махнул шарфюреру рукой.

— Работать, работать! — заорал шарфюрер, замахиваясь на военнопленных автоматом. Военнопленные спрыгнули в бункер. Шарфюрер загнал туда еще двоих, и вчетвером бывшие солдаты принялись закрывать брезентом уложенные внизу мешки и ящики.

— Ну и жизнь, — проворчал Гельмут фон Дитрих. — На своей родине я должен бояться пристрелить паршивого русского, чтобы, видите ли, не привлечь внимание выстрелом…

— Что делать, дорогой Гельмут, — сказал Вернер. — В таких делах, как наше с тобой, лучше соблюсти осторожность. Тут никогда не переберешь через край. И не мне тебя учить этому.

— Ты прав, гауптман. Не хочешь ли выпить глоточек?

Дождь перестал, и старый Кранц подумал, что если до утра не зарядит он снова, то тропа может просохнуть. О ноге Кранц старался не думать, он растирал ее теперь машинально. В чаще крикнула сонная птица, на востоке ветер разогнал облака и обнаружил кусок звездного неба.

Старик пошарил в карманах, вытащил пустую трубку, сунул ее в рот и снова принялся растирать ногу.

— Сейчас бы чашечку кофе покрепче, — вслух сказал он.

— Давайте фонарь, сержант, — сказал лейтенант Громакин. — И плащ-палатку…

Сержант Изет Гаджиев протянул фонарь. Вдвоем с Кузмичевым они накрыли плащ-палаткой лейтенанта, скорчившегося на земле с картой и фонарем. Пять человек стояли вокруг и молча смотрели на землю, где лежал сейчас их командир, изучающий карту под плащ-палаткой. Противный въедливый ветер шуршал кустами и раскачивал высокие кроны сосен. Кузмичев локтем коснулся сержанта Гаджиева и хотел что-то сказать, но в это время лейтенант откинул маскирующее свет фонаря покрывало, рывком поднялся, взмахнул зажатой в руке картой и шепотом сказал:

— Ребята, можно крикнуть тихонько «ура»…

Догадываясь, в чем дело, разведчики трижды прошептали «ура». Лейтенант свернул карту, положил ее в планшет, кивком подозвал товарищей поближе, обнял их за плечи и с силой топнул сапогом по земле:

— Германия! Вы понимаете, это уже Германия! Мы с вами на территории Восточной Пруссии…

— Вас вызывает Берлин, обергруппенфюрер!

Ганс-Иоганн Беме, начальник службы безопасности Восточной Пруссии, вздрогнул от неожиданности и недовольно посмотрел на стоящего напротив адъютанта. Беме тряхнул головой, прогоняя мрачные мысли, которыми была занята его голова перед появлением этого вылизанного хлыста. Недавно обергруппенфюрер [10] Генерал-полковник. был вынужден ликвидировать своего прежнего адъютанта по делу 20 июля и к новому еще не привык.

Еще до неудачного покушения на Гитлера, совершенного одноруким полковником Штауффенбергом, хитроумный адмирал Канарис сломал шею, и рейхсфюрер Гиммлер окончательно подмял под себя осиротевший абвер. Он сумел убедить Гитлера в необходимости объединения гестапо, СД [11] Sicherheitdienst — служба безопасности. , абвера и криминальной полиции в одно целое. Рейхсфюрер, таким образом, сосредоточил в одних руках все тайные силы рейха, а его, Беме, назначил главой такого объединения по Восточной Пруссии, подкинув ему и местный абвер, которым руководит чудом уцелевший любимчик «черного адмирала» оберст фон Динклер. Этот Динклер в фаворе у Гиммлера, а к нему, Беме, относится прямо-таки по-свински. Сегодня утром была у них неприятная стычка, и сейчас, идя к телефону, обергруппенфюрер подумал: «Не продал ли фон Динклер своего бывшего хозяина Гиммлеру? Иначе чем объяснить столь благосклонное отношение шефа СС [12] Аббревиатура двойного слова «Schutzstaffeln» — название охранных отрядов нацистской партии. к абверовцу…»