Дэвид Игнатиус - Банк страха

— Синьор Хофман сказал вам об этом переводе?

— Да. Он оставил инструкции подтвердить этот перевод, если вы позвоните.

— Но, понимаете, это очень большой перевод. Здесь сто сорок восемь миллионов долларов.

— Да, я знаю. Мистер Хофман сказал, что по распоряжению господина Назира Хаммуда деньги должны быть переведены сегодня же. Пожалуйста, он сказал, что это очень важно.

— Так сказал синьор Хофман?

— Да, мистер Хофман просил передать вам это.

— Ну, я не знаю. Обычно мы требуем письменного подтверждения таких больших переводов, но если синьор Хофман дал вам такие распоряжения, думаю, все в порядке. Посмотрим, что можно сделать.

— Благодарю вас, — сказала Лина. — Мистер Хофман будет признателен вам за помощь.

Она повесила трубку, легла на кровать и закрыла глаза. Все произошло так быстро, что Лина даже не могла поверить в то, что она совершила. Она вынула 148 миллионов долларов из кармана Назира Хаммуда. Скоро эти деньги вырвутся из клетки. Она живо вообразила их — миллионы купюр, взмывающих к небесам, а потом опускающихся в руки несчастных обитателей Каср аль-Нихайя. Пусть на один-единственный момент, но она преодолела силу притяжения, не выпускавшую деньги Правителя. Вот бы здесь был Набиль Джавад, они бы отметили это событие!

Слегка ошеломленная тем, что́ ей удалось сделать, Лина просидела в своей берлоге еще два часа. Из других семи банков никто не позвонил, и в конце концов она устала ждать. Кроме того, она поняла, что ей нужно увидеться с Сэмом Хофманом еще один раз — последний. Она должна была попрощаться с ним до того, как начнется катавасия и она должна будет исчезнуть. Телефон в его номере не отвечал, но Лина знала, что он вскоре должен вернуться, и решила пойти туда и подождать его. Она сложила кое-какие принадлежности и смену белья в дорожную сумку. Выходя, зашла в комнату мадам Жаккар и попросила ее, если будут звонить и спрашивать Фрэнка Хофмана, записать фамилию и сказать, что мистер Хофман перезвонит позже. Она объяснила, что это такая игра, в которую она играет с приятелями из колледжа. Она играет роль мистера Хофмана, а они играют роли банкиров. Швейцарка кивнула. Пока платили вперед, ее эти игры не волновали.

Лина поймала такси в череде машин на улице. Она попросила водителя остановиться у «Интерконтиненталя», около служебного входа позади гостиницы. Она рассудила, что если в гостинице есть иракские агенты, то они наверняка сидят у парадного входа, а не сзади с обслуживающим персоналом. Они ведь там, в своем иракском «мухабарате», считали себя элитой. Она окинула взглядом грузовую стоянку. Вокруг было безлюдно. Лина перебежала через подъездную дорогу к входу для персонала и проскользнула в дверь. За ней сидел вахтер в будке. Лина помахала ключом от комнаты и, пробормотав, что в следующий раз обязательно войдет через парадный вход, прошла дальше. Она нашла грузовой лифт и поднялась на девятый этаж.

В коридоре никого не было. Лина крадучись пошла вдоль стены к номеру Сэма. Зазвенел звоночек подошедшего лифта, и она перепугалась; но это были двое американцев, громко разговаривавшие о том, как все дорого в Швейцарии. Лина пошла дальше по коридору и дошла до комнаты Сэма. Открыла замок ключом, повернула дверную ручку и, войдя в темную комнату, бросила сумку за дверью. Нащупала выключатель и щелкнула им. И тут же у нее вырвался крик.

Весь номер был буквально растерзан. Диван и кресла порезаны, их внутренности выворочены. Матрас в спальне распорот от одного края до другого, так что обнажились все пружины. Ящики бюро вытащены, их скудное содержимое разбросано по полу. Вид был ужасный. Это дикое, беспричинное насилие словно имело бирку: «Сделано в Ираке». Первое движение Лины было — бежать; потом она поняла, что в номере никого нет, и застыла на минуту, пытаясь собраться с мыслями. Очевидно, они что-то искали, но что? Возможный ответ был страшен. Люди Хаммуда могли уже узнать, что на их сокровища совершен компьютерный набег: из какого-нибудь банка могли позвонить Хаммуду или Мерсье для подтверждения перевода. Она еще раз обвела взглядом разгромленный номер. Женевские правила были очевидным образом отброшены.

Лина вернулась к двери и слегка приоткрыла ее. В коридоре все еще никого не было. Но они скоро должны вернуться, и ей нужно уходить. Она вышла и прикрыла дверь, оставив в комнате сумку, которая теперь была только обузой. Лина побежала по коридору обратно к грузовому лифту. В вестибюле сидела горничная-турчанка и курила сигарету. Лина нажала кнопку грузового лифта. «Не разрешается, не разрешается», — заговорила горничная. Тут в коридоре снова зазвенел звонок. На этот раз люди, вышедшие из лифта, говорили по-арабски.