Чингиз Абдуллаев - Забава королей

– Не нужно о грустном, – предложил Бинколетто, – давай поговорим о чем-нибудь приятном. Я никогда не видел тебя в таком настроении. Мы уже почти два часа общаемся с тобой, а ты не рассказал нам ни одного нового анекдота.

– Действительно, – улыбнулся Фостер, – просто этот Белами на меня так подействовал. Сейчас расскажу…

Никто из четверых сидевших за столом людей не мог даже предположить, что это был последний ужин Стивена Фостера. Никто из них не знал, что завтрашнего утра он уже не увидит.

Они вернулись в отель уже в двенадцатом часу ночи. Сидевший в холле Альберто рассказал им, что прилетевший банкир сразу отправился в свой номер, желая хорошенько отдохнуть.

– Он просил его не беспокоить до утра, – сообщил Альберто, – говорит, что во время полета просматривал бумаги и почти не сомкнул глаз. Хочет отоспаться.

– Я хотел с ним переговорить, – вспомнил Фостер, – но ничего страшного. Поговорим потом.

– Мне он уже позвонил, – согласно кивнул Энцо, – значит, не будем ему мешать. Встретимся утром за завтраком. До встречи. Спокойной ночи! И спасибо тебе, Стивен, за прекрасный ужин.

– Если бы ты остался в Кейптауне еще на несколько дней, я нашел бы еще несколько хороших ресторанов, – пообещал Фостер.

– Мне нельзя переедать, – пояснил Бинколетто, – рядом со мной мой добрый страж синьорита Ролланди. Она тщательно следит за моим меню, иначе у меня снова поднимается уровень сахара в крови, и мне придется делать эти проклятые уколы. А я предпочитаю сидеть на таблетках.

Он повернулся и пошел к кабине лифта. Альберто поспешил за ним. Фостер протянул руку Дронго.

– Я рад был с вами познакомиться, – сказал он, – приезжайте к нам еще. Здесь не так плохо, как вам могло показаться. И я тоже не совсем правильно себя повел – наговорил вам кучу разных страшных вещей… Это из-за моего водителя, который так по-хамски себя повел.

– Ничего, – ответил Дронго, – я о нем уже забыл. А вам успехов и удач, мистер Фостер!

– Спасибо. До свидания, синьорита Ролланди, – повернулся Стивен к Джине, – оставайтесь ангелом-хранителем нашего друга.

– Надеюсь, – улыбнулась она.

Когда Фостер вышел из отеля, она взглянула на Дронго:

– Вы хотите спать?

– Пока нет.

– Может, немного посидим в баре?

– С удовольствием.

Они прошли в бар, где за столиками сидело лишь несколько человек. Джина заказала себе коктейль, Дронго попросил принести ему зеленый чай.

– Вы всегда пьете чай, когда приходите в бар с женщинами? – усмехнулась она.

– Не всегда. Но мы с вами уже пили вино, а сейчас я решил ограничиться чаем. Я вообще не очень дружу со спиртными напитками, – объяснил Дронго.

– А в самолете вы выпили довольно много, – напомнила она, – я видела, как стюардесса носила вам коньяк.

– Это от страха, – пояснил он. – Надеюсь, что с вами мне ничего не угрожает.

– А вы как думаете? – лукаво спросила Джина.

– Господин Фостер наговорил нам столько разных ужасов, что теперь я буду бояться собственной тени, – ответил Дронго.

Она рассмеялась.

– Интересно, что вы думаете о синьоре Фостере? – спросила Джина. – Я могу узнать ваше мнение?

– Конечно. С ним все понятно. Гамма его чувств отражается у него на лице. Жизнерадостный, эмоциональный, коммуникабельный, очень общительный. Умный. Понимает, когда нельзя поддаваться эмоциям, как в случае с увольнением его водителя. Я боялся, что он сорвется, но он молодец, сумел сдержаться. В последнее время стал несколько меланхоличен, но общая жизнерадостность берет свое. Достаточно нетерпелив, не любит медлительных людей. Одна из основных черт его характера – умение сосредотачиваться на главном, отбрасывая различные мелочи. Такой человек не может долго говорить по телефону, ему важно видеть эмоциональный отклик своего собеседника. Он не склонен к длительным объяснениям, предпочитает решать все вопросы достаточно быстро. Достаточно самоуверен, но умеет рассчитывать свои силы. Ему может быть неприятно безразличное отношение к себе со стороны окружающих. Но он всегда может пойти навстречу ближнему. Если бы водитель извинился, он бы мгновенно его простил. Кажется, ему самому не хотелось увольнять Белами, но он не мог терять свое лицо. В некоторых случаях бывает достаточно упрям. К политике относится нейтрально, но предпочитает иметь собственное мнение по всем вопросам, и не всегда это мнение большинства. Достаточно независим в своих суждениях.