Рудольф Лускач - Белая сорока

— Совсем об этом забыл, — поспешно продолжал больной. — Приходится рассчитывать на вашу любезность. Буду весьма обязан, если вы принесете или пошлете подтверждение…

Я спросил (это было совершенно логично и не могло вызвать подозрения), куда уехала Хельми и надолго ли? Он уклончиво ответил, что она отправилась к родственникам, а на сколько, ему неизвестно.

— В Швецию? — задал я еще вопрос.

— Да, да, в Швецию, — ответил Хельмиг и отвернулся.

Вряд ли мое любопытство пришлось ему по вкусу, но я успокаивал себя тем, что он его не замечает, и продолжал выспрашивать дальше. Вероятно, я все-таки перестарался, потому что Хельмиг неожиданно сказал:

— Почему вы об этом спрашиваете? — и его подозрительный взгляд дал мне понять, что он начинает сомневаться в моей искренности.

— Успокойтесь, доктор, — заметил я самым спокойным, обычным тоном, — неужели вы меня ревнуете? Я интересуюсь из вежливости: ведь все-таки я знал госпожу Хельми.

Едва произнес я эти слова, как понял свою ошибку. Хельмиг впялил в меня взгляд, приподнялся на кровати, облизал сухие губы и прохрипел:

— Как вы сказали? Что ее знали? Вы говорите в прошедшем времени? А теперь? Теперь уже не знаете?

Чтобы скрыть замешательство, я хлопнул в ладоши и рассмеялся:

— Не ловите меня на слове! Ведь вы сами сказали, что в настоящее время Хельми нет.

Хельмиг молчал — это было тяжелое молчание, полное скрытых мыслей, — затем тихо произнес:

— Какой мерзавец! Теперь я беспомощный калека.

— Будьте уверены, он от наказания не уйдет, — поспешно заверил я и опять, наверно, чересчур поспешно, потому что Хельмиг снова смерил меня недоверчивым, подозрительным взглядом.

— Вы так думаете? — переспросил он. — Но для начала ведь надо узнать, кто он?

— Конечно, — ответил я и стал собираться домой. Хельмиг попросил меня задержаться. Затем сказал, глядя прямо в глаза:

— Как это надо понимать?

— Как хотите, доктор, — равнодушно ответил я.

— Так этого человека уже схватили?

— Пока нет, — мягко произнес я, стараясь вызвать его доверие.

— …но уже известно, кто он? — его голос едва заметно задрожал.

Вместо ответа я пожал плечами, поднялся, пожелал Хельмигу скорейшего выздоровления и ушел, оставив его в полной растерянности.

Из больницы я направился прямо к Курилову и все слово в слово ему рассказал. Он внимательно выслушал и заметил:

— Особым мастерством не блеснули. Человек, который лежит целыми неделями, очень внимателен к каждому слову, особенно если он к тому же и член тайной группы. Не волнуйтесь, вы ничего не испортили: он теперь чувствует себя, как на иголках и будет сговорчивее. На следующей неделе с ним побеседуем.

Ошибаться может и следователь. Курилову пришлось заняться Хельмигом уже через два дня. Из больницы сообщили, что состояние больного резко ухудшилось, и это произошло при странных обстоятельствах. Курилов немедленно приехал в больницу.

— У пациента появились симптомы отравления, — сообщил врач.

— Откуда он мог получить яд?

— Вероятнее всего, были отравлены шоколадные конфеты, которые ему вчера пришли по почте, — сказал врач, указывая на красивую коробку в руках медсестры. Курилов открыл коробку, посмотрел, кто и когда изготовил конфеты, в то время как врач продолжал: — Пятнадцать конфет мы передали в лабораторию, ответ будет не позже чем через два часа. Для спасения жизни пациента сделано все, что в наших силах. Есть признаки отравления мышьяком…

Старшая сестра рассказала, что вчера после обеда Хельмигу пришла по почте посылка. Кроме конфет, в ней был конверт с запиской; пациент ее прочитал, успокоенно кивнул головой и спрятал в тумбочку. Ночью Хельмиг начал стонать, его рвало, он потерял сознание. Врач нашел отравление и принял необходимые меры.

Сестра уже приготовила пальцы, чтобы пересчитать эти меры, но Курилов ее прервал:

— Где это письмо?

Сестра открыла ящик стола и подала Филиппу Филипповичу конверт. Это была визитная карточка доктора, инженера Бертрама Редерера — немецкого эксперта, который работал в Ленинградском институте «Химпроект». На листке заглавными буквами было написано дружеское приветствие с пожеланием хорошего аппетита и скорейшего выздоровления.

Вскоре пришел результат химического анализа. Предположение врача подтвердилось: конфеты содержали сильную дозу мышьяка…

Что же касается доктора Редерера, то выяснилось что никакой посылки Хельмигу он не отправлял. Кто-то просто использовал его визитную карточку, а надпись на ней и на конверте была сделана рукой, которая лишь плохо скопировала его почерк. Он, конечно, знал Хельмига, но встречался с ним лишь случайно. Значит, истинного отправителя посылки, который снова пытался устранить Хельмига, нужно было искать среди представителей шпионской группы, для которых он стал неугодным. Искать среди тех, кто еще оставался на свободе… Блохин-Крюгер, Лотнер или Бушер? А может, кто-то еще, кого до сих пор не удалось обнаружить?