Михаил Любимов - И ад следовал за ним - Выстрел

Бокал с вином приволокли через минуту. Чуть причмокивая, внучок отправился к дартам, хотя его торчащее ухо не теряло бдительности.

— У тебя, наверное, назрела масса вопросов… — молвил я многозначительно.

Алик вскинул на меня очи, словно не ожидал никаких вопросов, чуть повременил, но разродился.

— Кто стоит за моим возвращением на родину?

Вопрос покруче, чем пилатовское «Что есть истина?», интересно, долго ли он его вынашивал.

— Попробуй догадаться все-таки. У англичашек и америкашек для такой операции слишком мал IQ, гораздо меньше, чем у собак. Да и зачем ты им, если они сами тебя выпустили?

Алексашка кивнул головой, но выглядел воистину растерянным, видимо, каталажка изрядно подорвала его мозги.

— Может, я понадобился неким третьим силам вроде масонов?

Я только расхохотался, это было посильнее театра Эстрады, ставшего совсем придурочным.

— Не ломай голову, старина! Конечно, я! Кто еще любит тебя столь искренне и нежно?

Алексашка пару секунд переваривал эту сногсшибательную информацию, ворочая ледышки в стаканчике виски. Ледышки стучали успокоительно, навевая мысли о весеннем паводке на Северном полюсе, сейчас бы соловья и сонм бабочек средь всколыхнувшихся цветов.

— Я и не сомневался, — привычно соврал он, демонстрируя примитивную, хотя и надежную, тонтон-макутскую выучку. — Причины?

— Сам ты не догадаешься. Кто, кроме меня, может обеспечить тебе приличную пенсию? — Я ядовито усмехнулся.

— Однако, ты сука! — сказал он.

— Куда исчезла твоя выдержка истинного джентльмена?

— Sorry.

— А тебе не приходит в головешку мысль, что тебя могут судить?

Он придал физиономии особую невозмутимость, на которую способны только преданные поклонники «Шипра».

— Меня уже судили. Интересно, за что еще?

— А ты не допускаешь мысли, что за то же самое?

Тут уже он не стал скрывать удивления, позвенел ледышками в виски и приготовился слушать.

— Сначала я хочу сделать небольшое признание. Дело в том, что я всю жизнь ненавижу тебя и тебе подобных, раскатывающих по всему миру. У нас на телевидении имеется такой субчик, globetrotter, лягушка-путешественник. Он выступает в цветных пиджаках с зажравшейся белой крысой на плече и информирует идиотов о жизни в разных странах. Нечто сродни вашему брату-шпиону. Правда, вы сообщаете обо всем тайно, а он — на весь мир. Тем не менее я до сих пор благодарен тебе за виски и особенно за пластиковые пакеты, которых тогда еще не было в нашей великой державе. Надеюсь, это не старая тара, которую ты вывертывал и аккуратно мыл под краном, дабы она сошла за новую.

Тут он напружинился и, по-видимому, даже обиделся.

— Не думал я, что в тебе сидит такая язва…

— Я и раньше был такой, только виду не подавал, подстраивался. Как и все. Но дослушай меня до конца. Пока ты славно шуровал на Западе со своими шпионскими делишками, я занимался собственным капиталом.

— Неужели можно сколотить капитал на торговле заграничными носками? — Он бушевал, но старался сдерживаться.

— Боюсь, что тебе этого не понять. К тому же перепродажа носков пала у меня на этап первичного накопления, самого первичного. Не уверен, что ты внимательно следил за нашими политическими мутациями, поэтому напомню. Пережив короткий период вождя-параноика, который отлавливал граждан, гулявших во время рабочего дня, мы вошли в благодатное царствие нового начальника с Божьей отметиной. Он припомнил, перелистывая свои конспекты в партшколе, что лысый вождь-основатель в период многомесячной агонии привязался сердцем к кооперативам, кстати, слабо представляя их суть. Но новый партайгеноссе, слепо веря в мудрость вождя, тут же взял все это на вооружение, превратил в генеральную линию и нацелил на нее все свое баранье стадо. Кстати, только некоторые твои коллеги поняли, что это та самая страшная реставрация капитализма, которой, как чумы, боялись все большевистские архангелы. Троцкий только и твердил о новом классе, который, устав от собственной глупости, разом и прикарманит всю ту частную собственность, которую он национализировал. Сталин, правда, не верил, что его сотоварищи способны на такой переворот, но он вообще не шибко петрил в собственности и боролся со шкурниками, которых карал за присвоение трофейного имущества, рвачество и стремление жить богато. После его смерти вожди начали ездить за границу, присматриваться к барахлу, обзаводиться собственными дачками и авто. И вот настал час, лозунг «обогащайтесь» стал официальным знаменем, и уже никому не мешал.