Себастьян Фолкс - Дьявол не любит ждать

— Отдыхайте, — сказал он. — Здесь в саду так хорошо. Так приятно наконец оказаться в прохладе, правда? Обычно перед коктейлями я пью пиво, просто чтобы промыть горло, смыть с него городскую пыль. Пиво у нас, к сожалению, среднего качества, импортированное из Америки, но, по крайней мере, вам будет чем заняться, пока я приготовлю какой-нибудь достойный напиток. И у моего пива есть одно преимущество: оно очень, очень холодное.

Он позвонил в колокольчик, стоявший на столе, и тотчас же с террасы, погруженной в тень, к ним вышел молодой человек в традиционной персидской одежде.

— Бабак, у нас гость, — сказал Дариус, хлопнув в ладоши. — Давай не будем заставлять его ждать.

Молодой человек ограничился коротким «салам» и широкой улыбкой, после чего сосредоточился на переливании жидкостей из одних сосудов в другие.

Через несколько секунд Бонд уже держал в левой руке высокий бокал с ледяным пивом. За его спиной поднималась шеренга высоких кипарисов, укрывавших сад Дариуса от внешнего мира, а прямо впереди взгляду Бонда открывались бесчисленные розы, в основном черные и желтые, по крайней мере такими они казались в свете факелов, горевших по периметру лужайки. Края прямоугольного пруда были выложены затейливым мозаичным орнаментом.

— Сады для нас значат очень много, — сказал Дариус, проследив за взглядом Бонда. — В этой засушливой стране вода — почти божество, дарующее жизнь. Прислушайтесь. Слышите журчание в глубине лужайки? Это маленький водопад. Я сам его сконструировал, а построить заказал одному мастеру из Исфахана; еще его дед работал на строительстве мечетей. Что вы предпочитаете: сухой мартини, водку с тоником или шотландский виски с содовой?

Бонд предпочел мартини и наблюдал, как Дариус смешивает ингредиенты в серебряном шейкере. Кивком поверх бокала он высказал свое восхищение коктейлем: лед мгновенно остудил терпкий напиток, не разбавив его.

— Ну а теперь, — сказал Дариус, — давайте о деле: чем я могу быть вам полезен?

К тому моменту, когда Бабак вернулся из дома с икрой на серебряном блюде, Бонд успел рассказать Дариусу все, что ему было известно о Джулиусе Горнере. Дариус вызвал в нем доверие с первой же минуты знакомства, а инстинкт редко подводил Бонда в таких вещах.

Кроме того, он знал, что Дариус уже двадцать лет руководит всей резидентской сетью в Тегеране и заслужил самые лестные отзывы со стороны М.

Дариус положил на тарелку ложку икры — порция получилась размером со сливу — и спрыснул соком лайма. Привычным движением он ловко отщипнул кусок плоской лепешки и уже с помощью этого «столового прибора» переправил икру с блюдца себе в рот, сопроводив деликатес полной стопкой ледяной водки.

— Я знаю, это выглядит ужасно по-русски, — улыбнулся он, — но я считаю, что именно так ее и нужно есть. Неплохая белужья икра, правда? — Чуть наклонившись к блюду, он повел носом. — Она должна пахнуть морем, но ни в коем случае не рыбой. — Он закурил сигарету и откинулся в кресле. — Ну что же, Джеймс, про этого типа Горнера я слышал. Разумеется, слышал. Но давайте сначала я расскажу вам кое-что о себе. Так нам будет проще понять друг друга. Моя мать родом из племени кашкайцев; этот народ считается самым коварным, безжалостным и кровожадным во всей Персии. Когда шах вознамерился вернуться в страну на плечах американцев, у него даже мысли не возникло попытаться привлечь это племя на свою сторону. — Дариус запрокинул голову и рассмеялся. — Курды, арабы, сторонники реформ, белуджи, даже муллы — ко всем он сумел найти подход, но только не к ужасным кашкайцам, которые так и остались в стороне. С другой стороны, мой отец родился в Тегеране, в семье потомственного дипломата, и наш род, в силу специфики службы целых поколений предков, имел довольно тесные связи с Западом. Сам отец получил образование в Гарварде, а я учился в Оксфорде, и это объясняет — ведь вы, верно, были удивлены? — почему я говорю по-английски как настоящий джентльмен. В общем, эту страну я знаю со всех сторон. Я вполне могу затеряться в пустыне среди членов моего племени, но могу так же успешно вести светские разговоры во французском посольстве, которое, кстати, находится как раз через дорогу. И как ни странно, в пустыне я бы чувствовал себя более естественно. Я видел представителей разных народов, которые приходили в Персию — или в Иран, как Реза Шах, отец нынешнего шаха, заставил нас называть эту страну, — а затем покидали ее. Турки, русские, французы, немцы, американцы, британцы. Мы действительно оказались на границе культур: ведь именно здесь Восток встречается с Западом. И к тому же наши земли — единственный барьер на пути России к теплым морям. Нет, конечно, у них есть Черное море, но на страже Босфора и Дарданелл надежно стоят турки. Господи, можно ли представить себе более сварливых и шумных часовых?