Андрей Горняк - Битая ставка

— Значит, не попали в плен, а остались на территории, которую ночью немцы захватили? Так?

— Выходит что так.

— А дальше что? Как вы оказались сейчас на этой стороне фронта?

— Немцы собрали нас, всех бывших красноармейцев, и в лагерь, за проволоку. Начальство, политруков куда-то увезли, а нас, спустя некоторое время, мобилизовали на восстановление Донбасса — заставили добывать уголь. К зиме отправили в Изюм, где мы разбирали остатки разбитых зданий. Я оттуда бежал, в Керчи достал флотскую одежду. В ней безопаснее было переправиться через пролив...

— Гм! То остались на захваченной территории, то пробирались назад. Зачем? Что делали здесь, на нашей территории до задержания?

— Ничего, отдыхал. Жил то у одной, то у другой хозяйки...

— А кто вас снабдил командировочным предписанием и удостоверением личности?

— Раздобыл сам, еще в Керчи.

— Как?

— Да через знакомых людей. Добрые люди везде есть.

— У этих «добрых людей», видимо, хорошая техническая база, но липу они готовят грубо.

— Мои документы — не липа. Я действительно Нилин...

— А может быть, Шубин?

— Какой еще Шубин?— задержанный ничем не выдал волнения, спросил все так же ровно, почти равнодушно.

— А тот самый, которого снабдили документами те же «добрые люди».

— Я никаких документов Шубина не знаю!

— Как же не знаете? Мы нашли их в вашем чемодане, в двойной боковой стенке. Чьи же они?

— Мне это неизвестно. Чемодан я достал в Керчи.

— Опять «добрые люди» помогли? Да? Дежурный! — позвал Карнов в приоткрытые двери.— Позовите младшего лейтенанта Егоренкова.

— Итак, пишите протокол,— сказал он вошедшему помощнику,— гражданин Нилин начал новое «сочинение». Ну продолжайте, продолжайте, Нилин! Скажите, когда и сколько времени бы находились в Мариуполе, что там делали?

— В Мариуполе я никогда не был.

— А почему же ваши документы на имя Шубина Алексея Федоровича выданы в Мариуполе райотделом милиции? Там и штамп о прописке стоит, и указано, что вы там работали слесарем на заводе Ильича?

— Я там не был, и вообще, какое отношение имеет ко мне какой-то Шубин?

— Егоренков, принесите сюда чемодан задержанного.

Через минуту младший лейтенант водрузил на стол коричневый чемодан.

— Ваш?

— Я говорил вам, что достал его в Керчи у одного знакомого, когда собирался переезжать сюда, на материк.

— А вещи в нем ваши?

— Вещи мои...

— Вот боковая стенка, вскрытая нами в присутствии понятых, а вот и ваши документы — паспорт и справка с места работы.

— Документы не мои.

— Глупо, Шубин. Подойдите поближе, посмотрите, фотография-то на паспорте ваша? Подойдите, присмотритесь.

Задержанный махнул рукой и отвернулся.

— Так кто же вы, Шубин или Нилин? Говорите!— настаивал Карнов.

— Да, я Шубин Алексей Федорович, Нилин — это фамилия моего дяди, Нилина Андрея Арсентьевича. Он дал мне свою фамилию, потому что я рос и воспитывался у него.

— Хорошо, проверим.

«Допрашивать и допрашивать надо,— думал Карнов,— не давать опомниться, не делать пауз, которыми Нилин может воспользоваться для измышления новой легенды. Не все ясно пока, многое надо уточнить. А что он с той стороны — сомнений нет».

— Значит, вы Шубин Алексей Федорович, рождения 1918 года, из Донбасса?

— Дежурный!— позвал Карнов.— Попросите ко мне младшего лейтенанта Заозерного. А почему вы не в армии?

— Был, да... дезертировал.

— Когда?

— Еще в сорок первом году.

— И до сих пор скрываетесь?

— Да.

— Где?

— Везде бывал. Последнее время в Мариуполе. Работал на заводе, недалеко от Сартаны.

— Как же вы поступили на завод, если вы дезертир?

— А так и поступил. В отделе кадров завода я объяснил, что был на отрывке окопов. Подошли немцы, наши все разбежались, ушел и я. Возвратиться к себе домой, в Кондратьевку, не мог, она уже была занята, поэтому оказался в Мариуполе. Завод тогда еще работал, вот меня и приняли.

В это время в комнату вошел молодой офицер в темнозеленом военном костюме, с маузером в темно-вишневой деревянной колодке.

— Здравствуй, младший лейтенант, здравствуй! Как добрался?

— Ничего, хорошо. Все поручения выполнил.

— Добре. Вот земляка хочу тебе представить. Узнаешь?

Заозерный подошел ближе к задержанному, воскликнул :

— Алешка, ты? Вот встреча! Товарищ старший лейтенант, это действительно земляк, с Кондратьевки. Алешка Нилин.

«Вот тебе раз,— удивился Карнов.— Только что с таким трудом добился признания, что он Шубин. Ничего не понимаю».