Эндрю Йорк - Координатор

— Я уже чувствую себя как муж под каблуком, — пробормотал Уайлд. — Похоже, единственное, чего вы не предусмотрели, — это каким образом должен умереть Моель.

— Мне сообщили, что вы сами достаточно компетентны в этих делах. — Мокка постучал по папке карандашом. — Кажется, мы все обсудили.

— А мои действия в Копенгагене?

— Вы остановитесь у Моеля. Заграничные закупщики обычно так и поступают. Он живет в пентхаусе на крыше собственного магазина в Копенгагене. Его шофер встретит вас у поезда.

Кстати, Уайлд, вы должны знать, что Гуннар Моель был очень молодым человеком, когда воевал за испанское правительство. А это значит, что и сегодня он не так уж стар.

— Хорошо, капитан, я это учту.

— Полагаю, мне не следует вам напоминать, что, если что-нибудь пойдет не так, британское правительство не захочет иметь ничего общего с этим инцидентом. К счастью, в Дании не вешают преступников.

— Значит, волноваться мне не о чем, верно?

— Рад, что вы настроены так оптимистично, Уайлд. — Мокка сложил лежавшие на столе бумаги и убрал их обратно в ящик. — Думаю, на этом обсуждение дел закончено. Возможно, оно кажется вам очень простым по сравнению с тем, что вам приходилось делать раньше. Если я выражаю некоторые признаки озабоченности, можете отнести это на счет моей собственной неопытности.

— Очень любезно с вашей стороны высказывать подобные предположения, — поблагодарил Уайлд. — Но вы были бы еще более любезны, если бы ответили на пару-другую моих вопросов.

— Мне говорили, что одним из ваших достоинств является нелюбовь к лишним вопросам.

— Боюсь, что в данном случае некоторые просто неизбежны. Насколько я понял, вы предпочитаете забыть о моем вчерашнем посетителе?

— Это дело тщательно расследуют.

— Тогда я хочу, чтобы меня посвятили в результаты вашего расследования. Мой второй вопрос гораздо важнее. Я установил с вами контакт только вчера днем, после того, как четыре месяца проторчал без дела в Брэйдингской гавани. И вот, едва я появился, неожиданно оказалось, что для меня уже есть задание, сделаны все документы, готовы цель и средства и даже где-то на подхвате ждет озабоченная дамочка, чтобы вытащить меня обратно.

Мокка откинулся на спинку кресла и улыбнулся; его широкий рот превратился в пасть.

— Дело было очень срочное.

Уайлд встал и погасил сигару:

— Я не люблю совпадений, капитан.

— Тогда выбросьте их из головы. Мне сказали, что вы умный парень. Используйте свой ум. Гуннар Моель должен быть ликвидирован. Я обеспечу вашу доставку туда и ваше возвращение оттуда. Это все, что в моих силах. Сделайте то, что нужно, и свяжитесь со мной, когда вернетесь в Лондон.

— Непременно так и поступлю, — пообещал Уайлд. — Хотя бы для того, чтобы выставить вам счет. Я не люблю говорить про все эти скучные финансовые дела, но моя ставка — пятнадцать сотен сейчас и пятнадцать сотен после дела.

— Не думал, что вас все еще интересуют деньги, — сказал Мокка. — Судя по моим записям, на вашем счете уже есть кругленькая сумма, вложенная в несколько разных фирм, торгующих недвижимостью. Что совсем неудивительно, если учесть, что вы выполнили двадцать четыре задания по три тысячи за каждое.

Он бросил на стол тяжелый конверт.

Уайлд вытащил из него три толстые пачки пятифунтовых банкнотов.

— Коплю на черный день.

— Не хотите их пересчитать?

Уайлд убрал деньги во внутренний карман пиджака:

— Нет, пока я вам доверяю.

— Как угодно. Надеюсь, вы не забудете пригласить Джулию?

Уайлд застегнул пальто:

— Я займусь этим немедленно. Хотя вряд ли детали, которые она мне сообщит, смогут мне чем-нибудь помочь.

На Джулии были черные туфли и кожаный черный плащ.

— Предлагаю Карнаби-стрит.

— Чуть позже, — сказал Уайлд. — Сначала мне нужно уладить кое-какие дела.

Они добрались на метро до Куинси. Это было все равно что ехать домой. Прожив семь лет в Бэйсуотере, Уайлд приобрел склонность к странновато-тихим улочкам с их бесчисленными индийскими ресторанами. Он заглянул в Мидлэнд-бэнк, положил на счет двенадцать сотен, а часть остатка поменял на датские кроны. Потом он повез ее к Батчеру. В пятницу утром гимнастический зал был открыт для публики. Батчер провел их в отдельную комнату в задней части зала. Джулия курила сигарету, пока Уайлд полчаса работал с мячом, прежде чем попробовать свой левый свинг ребром на деревянном манекене высотой в человеческий рост, который стоял здесь специально для него. Батчер снял набивку с шеи и плеч манекена и осмотрел изгиб дерева: от места удара разбегалась маленькая паутина трещин.