Инна Беляцкая: Координатор [СИ]

Немного о будущем.

4096 год. Обитаемые планеты Союза перенаселены. Люди обосновались в космосе. Космическое пространство усеяно станциями размерами с небольшие планеты. Люди рождаются и умирают на станциях, большая часть из них никогда не видела и не увидит Землю. Только особо отличившимся и горячо преданным гражданам разрешают поселиться на одной из обитаемых планет Союза.

Чтобы получить гражданство Союза, людям, родившимся на космических станциях, нужно либо отслужить в космических войсках, либо проработать в космосе большую часть жизни.

За планеты, пригодные для проживания, между крупными космическими объединениями идёт непрекращающаяся война.

Наука достигла небывалых высот, благодаря достижениям генетики люди не болеют хроническими заболеваниями, дети рождаются генетически совершенными. Они сильны, выносливы, обладают повышенной регенерацией и неутомимы в работе. Сбылась мечта человечества, созданы идеальные граждане.

Немного обо мне.

Меня зовут Вела, это не имя, это аббревиатура, как расшифровывается, не знаю и никогда не хотела знать. Меня подобрали в возрасте одного года в космосе. Я летела в спасательном челноке в криокапсуле. Согласно моему генетическому коду, я с планеты «Викай».

Планета погибла вместе с жителями, в результате взрыва или нескольких взрывов, кто уж теперь узнает.

На космической станции мне подобрали родителей, семью военных. До двенадцати лет воспитывали в строгости и минимальном комфорте. А если говорить проще, это были муштра и издевательства.

В двенадцать лет меня отдали в военный колледж с полным пансионом. Это та же муштра, только издевательств меньше, много идеологического давления и психологического воздействия. Солдат должен выполнять приказы, а не анализировать их правильность и целесообразность.

В восемнадцать лет я окончила военный колледж, потом было два года различных специализаций и психологических тестов. В двадцать лет моё обучение завершилось.

Я интуит и очень хороший интуит. Хорошо, что, когда я это осознала, мне хватило ума не распространяться, иначе я закончила бы жизнь в лаборатории, где на мне проводили бы опыты.

Мои приёмные родители два месяца назад наконец-то заслужили право жить на вне космоса и немедленно отбыли на одну из искусственных планет. Я не пошла их провожать, не видела с двенадцати лет и не горела желанием встречаться с ними до конца жизни. Их воспитание отбило желание быть благодарной.

Ещё могу сказать о себе только то, что я генетически несовершенный человек. На моей родной планете приветствовались естественность и индивидуальность. Меня пытались генетически усовершенствовать на станции, но мой организм отторгал все искусственные гены и материалы.

Моё несовершенство бросалось в глаза. Я невысокого роста (на фоне высоких совершенных женщин), хрупкого телосложения, с небольшими округлостями в нужных местах. Глаза большие, зелёные, брови и ресницы чёрные, нос маленький, на носу веснушки. Губы средней толщины, нижняя губа толще верхней, подбородок заострённый. Волосы светлые, завивающие в мелкие кудри, как спиральки. Стриглась я всегда коротко, и поэтому на макушке причёска была похожа на «взрыв».

В данный момент я сидела на стуле в коридоре военного комиссариата и ждала, когда подойдёт моя очередь. Очередь шла медленно. Наша главная комиссарша Агапия не любила суеты. Она делала всё тщательно, не торопясь и не отвлекаясь на мелочи.

Наконец меня вызвали в кабинет. Я вошла, назвала свой личный номер и стала ждать.

Агапия только мельком взглянула на меня и начала что-то вводить в КОМП.

— Ты направляешься на станцию 1847 координатором, — после недолгой паузы сказала Агапия и подняла на меня глаза.

После этих слов я скривилась.

— Не надо кривиться, это редкая и почитаемая должность в космических войсках, — сказала Агапия.

— Потому и редкая, что координаторы долго не живут, — ответила я.

— Впрочем, у тебя нет выбора, — с усмешкой сказала Агапия, — у тебя хорошие показатели по тактике и стратегии, но ты не выдержанная и не исполнительная. Твои показатели перевесили, тебя решено направить координатором.

— Так бы сразу и сказали, что у меня нет выбора, зачем было упоминать о моём характере. Выбора-то всё равно нет.

— Язык твой — враг твой, — холодно сказала Агапия.

— Ещё один враг погоды не сделает, — ответила я, взяв со стола направление, вышла из кабинета.