Варткес Тевекелян - Рекламное бюро господина Кочека

Его поступок не ускользнул от внимания мэра и начальника полиции. Они одобрительно переглянулись, что, похоже, должно было означать: «Этот Кочек, кажется, не скупой, но и не мот, — он себе на уме…»

Вернувшись домой, Василий занялся письмом «отцу» в далекую Словакию. Понимая, что хотя Франция и свободная страна, но начальник полиции наверняка захочет ознакомиться с содержанием письма иностранца, адресованного за границу, Василий писал с особой тщательностью, обдумывая каждое слово.

Закончив письмо, он позвал Лизу и прочитал ей вслух:

«Дорогой отец!

Прежде всего, рад тебе сообщить, что мы с Марианной, слава богу, пребываем в добром здоровье и чувствуем себя здесь, на благодатной земле Франции, отлично. Мы молим бога, чтобы он послал тебе и всем нашим родственникам здоровья и благополучия.

Дорогой отец, как я уже писал тебе, я познакомился с хорошими людьми и решил обосноваться здесь. Хозяин здешнего гаража и заправочной станции, мсье Франсуа Ренар, на редкость достойный человек, предложил мне стать его компаньоном, вложить некоторую сумму денег и расширить дело — превратить гараж в ремонтную мастерскую. Сам понимаешь, это то, что мне нужно. Я ведь неплохой автомеханик, — во всей Словакии едва ли кто-нибудь сможет лучше меня отремонтировать моторы внутреннего сгорания всех систем.

Разумеется, я с большим удовольствием принял предложение мсье Ренара. Уверен, что дело у нас пойдет. Правда, я еще точно не знаю, сколько придется вложить в дело денег, но полагаю, что моя доля будет не такой уж большой — в пределах моих возможностей.

Надеюсь, ты одобришь и благословишь мое начинание. Если я не ошибаюсь в своих предположениях, то прошу тебя перевести на мой текущий счет в здешнем отделении банка «Лионский кредит» семь тысяч французских франков, по нижеуказанному адресу.

Тебе низко кланяется Марианна. Привет всем родственникам и знакомым, особенно тете Кларе.

Остаюсь твой любящий сын и покорный слуга

Ярослав Кочек.

26 мая 1931 года

город Н., близ Парижа».

Закончив чтение письма, Василий спросил:

— Ну как, достаточно ясно?

— Вполне. Хорошо бы скорее перевели деньги…

— Переведут, в этом я не сомневаюсь! Скоро мы перейдем с тобой на полную самоокупаемость и не будем нашим в тягость!

— Это было бы чудесно, — ответила Лиза.

Как было условлено накануне, Василий явился утром к начальнику полиции Жермену Руле с просьбой выдать ему разрешение на проживание во Франции, так как он имеет намерение вложить значительную сумму денег в предприятие Франсуа Ренара, гражданина Французской республики, и стать его компаньоном.

Руле принял Кочека учтиво, усадил в кресло, внимательно прочитал заявление.

— Отлично, да, очень хорошо! — наконец изрек он, но решил все же продемонстрировать свою власть. — Не будет ли мсье Кочек любезен сказать: работая у себя на родине автомехаником, он состоял в профсоюзе? В каком?

— Что вы, мсье Руле, какой там еще профсоюз! Я ведь был младшим компаньоном, то есть в глазах профсоюзных руководителей презренным буржуа!

— Понятно, — полицейский одобрительно кивнул головой и, подумав немного, задал следующий вопрос: — Вы газеты выписываете?

— Нет, иногда покупаю в киоске «Матэн» или «Энтрансижан», чтобы практиковаться во французском языке и узнать новости.

— А за какую партию вы голосовали во время последних выборов у себя на родине?

— За нашего президента, господина Бенеша.

— Кажется, у вас в Чехословакии много коммунистов?

— Понятия не имею! Я вообще политикой не интересуюсь…

— Как вы думаете, мсье Кочек, можно ли установить на земле равноправие, как утверждают коммунисты?

— Чушь! Я работаю не покладая рук, берегу каждый сантим и, накопив небольшой капитал, открываю собственное дело. А другой, лентяй и лежебока, хочет равняться со мной, ничего не делая! Нет, мсье, это несправедливо!

— Я тоже так думаю, — заключил начальник полиции и выдал Василию квитанцию.

Недели через полторы пришел ответ от «отца». Кочек-старший писал, что он одобряет решение сына стать компаньоном достойного господина Франсуа Ренара, тем более в таком деле, которое он хорошо знает. Правда, коль скоро Ярослав решил обосноваться во Франции, было бы лучше жить в Париже, где, без сомнения, гораздо больше возможностей для способного и делового человека. Конечно, нехорошо молодому человеку жить вдали от родины, но, с другой стороны, настоящая родина там, где хорошо живется. Старик извещал, что перевел семь тысяч франков по адресу, указанному сыном. «Пойми, — писал он, — семь тысяч франков — это целое состояние, потерять их легко, а вот заработать куда труднее».