Клавдий Дербенев - Ошибочный адрес

Парторг ЦК на шинном заводе Аничев был несколько удивлен, когда ему доложили, что его хочет видеть Женя Крошкина, ученица подшефной школы.

— Пусть заходит, — сказал он секретарю. И когда Женя появилась на пороге, шагнул ей навстречу.

— Здравствуй, товарищ комсомолка! Что хорошего скажешь?

— Ничего… Я с плохим.

Женя опасалась, что не выдержит, расплачется от прикосновения осторожных мужских рук, и быстро, сбивчиво заговорила, словами перебивая слезы.

Слушая Женю, Аничев думал о том, как сильны оказались начала, заложенные советской моралью. «Нашлась бы, пожалуй, еще девчонка, — подумал он, — которая предложению матери одеть ее как куколку отчаянно бы обрадовалась и ни на минуту бы не задумалась над тем, на какие средства, откуда они. А эта, молодчина, подняла бурю».

— В вашей семье нет родственников, которые бы могли повлиять на мать?

— У нас никого нет. Мы вдвоем остались, — ответила Женя и спохватилась: — Впрочем… впрочем, на днях появился… дальний родственник… старик.

По дороге домой Женя с признательностью вспоминала Аничева, его слова: «Молодец, что пришла сюда. Я постараюсь помочь тебе. Надо обдумать, посоветоваться с товарищами… И еще хочу по-дружески сказать, если снова потребуется, приходи…»

Ночью ей снилось многое. Сначала два глаза. Они подкатили вплотную и остановились перед ней. Она узнала их. Глаза одноклассника, озорного хохотуна Васьки Укропа. Глаза и сейчас смеялись, отливая зеркальным блеском зрачков.

— Весна, — звякнул голос Васьки, и эхо растянуло звук.

— Сна-сна-сна, — звенело вокруг то громко, то тихо.

— Не слепая, — пропели ее губы. А эхо почему-то ответило: — Весна-сна-сна-сна…

— Айда гулять, — звякнул голос Васьки робко и просительно.

Она отрицательно мотнула головой, а губы пропели — Айда!

И пошла рядом со зрачками. Зрачки предлагали ей массу уникальных картин: вот в синеве мелькнули пуховые облака, сосны покачивали лапистыми ветвями, промчались грачи, опустились на две березы. Березой пахло из смешных Васькиных глаз, весной пахли Васькины белобрысые брови.

И вдруг в глазах пропало отражение окружающего мира. Глаза блестели злобой. Глаза матери.

— Опозорить меня хочешь, — прогудел ее голос.

Она протянула ей сберегательную книжку.

— На, если ты такая смелая, разорви.

Женя, колеблясь, взяла. Подошел старик, обсасывая большой грецкий орех, с усмешкой шепнул что-то матери, и оба они загоготали, хлопая друг друга по плечам. Женя подняла книжку двумя руками над головой.

— Нате, — крикнула она и рванула за корочки.

Книжка треснула, но не разорвалась, она стала вдруг неимоверно большой и тяжелой, стала давить на Женю. Согнулись руки, ноги, и девушка рухнула на землю, придавленная. Хотела выбраться из-под нее — и не могла. Мать и старик стояли в стороне и хохотали, наблюдая за ее возней. Женя обессилела. И тут появился Васька Укроп. Он начал быстро расти, уперся спиной в облако, руками ухватился за книжку и рванул ее вверх. Книжка легко взвилась в небо и исчезла, а вниз сплошным потоком посыпались тряпки, тряпки, тряпки. Мать бегала, ловила их, складывала в кучи, но они снова разлетались. Старик ударил орехом о землю, орех лопнул и из него повыскакивали мыши, много мышей. И все они кинулись на Женю. Она в ужасе помчалась прочь. Васька побежал рядом, протягивая ей руку. Она схватилась за нее, и они побежали еще быстрее. Мыши не отставали. Они повизгивали и выли.

Впереди показался большой зеленый аквариум, с зеленой водой и с красными рыбками. Женя и Васька с разбегу нырнули в него, и сразу стало тихо-тихо. Она и Васька плыли бок о бок, разглядывая фантастический мир. Васька смеялся над чем-то, и лицо его смешно растягивалось за слоем воды. Потом они оседлали двух красных рыбок, и те так их помчали по просторам своей стихии, что в ушах свистел ветер…

Утром Женя подошла к аквариуму, чтобы, как обычно, дать корму рыбкам, и вздрогнула. На поверхности плавали две скорлупки грецкого ореха.

В эту ночь странный сон приснился и Виктору Попову. В спичечном коробке, валявшемся в углу комнаты, раздался шорох. Затем коробок раздвинулся и из него вылез большой жирный паук. Двигая кривыми лапами, паук пополз от коробки, на ходу принимая человеческий облик — старика с большим животом и длинным носом. Из кармана куртки старика с шумом вывалился клубок и моментально превратился в сеть, в которой копошились маленькие человечки с испуганными лицами. Вдруг старик остановился и стал тянуть сеть к себе. Он тянул ее до тех пор, пока она опять не превратилась в клубок, который он поспешно засунул в карман. Виктор хотел схватить старика, но ему никак не удавалось: старик стремительно уменьшался и, обернувшись пауком, снова скрылся в коробке.