Роберт Стреттон - Час нетопыря

— Понимаю, господин Кнаупе. И должен вам кое-что сказать. Я хотел написать правду о том, что здесь произошло. Но мой шеф, доктор Путгофер, сочинил за меня совсем другой текст, который через пару часов вы с удивлением прочтете. Наверное, меня выкинут из редакции, но это ничего. Давайте пока что вдвоем попытаемся выяснить, в чем тут дело.

В этот момент около заведения господина Кнаупе резко затормозила машина, и из нее вышел худой и угрюмый мужчина.

— Господин Кнаупе? Я из полицейского управления в Бамбахе. Привез вам на подпись заявление для судебного следователя. Вы — важный свидетель по расследуемому делу. Подпишите, пожалуйста.

Кнаупе надевает очки и читает: «В интересах расследования я обязуюсь хранить в полной тайне все относящееся к делу, по которому являюсь свидетелем. Обязуюсь не разговаривать с посторонними лицами без разрешения судебного следователя или представителей окружного управления полиции ни на какие темы, прямо или косвенно связанные с предметом следствия. Я предупрежден о том, что разглашение тайны влечет за собой наказание в виде лишения свободы».

— И что вы на это скажете, герр Пфёртнер? — спрашивает Кнаупе, беспомощно разводя руками. — Что это значит?

— Именно то, о чем мы только что говорили, — отвечает Георг. — Теперь я уж точно знаю, что мне делать.

— О чем вы говорите, господа? — вмешивается полицейский служащий. — Если о деле, которое является предметом следствия, то вам, господин, тоже придется дать подписку о неразглашении тайны. Это важное дело государственного значения.

— Нет, — говорит Георг. — Мы говорили с господином Кнаупе о политической обстановке в нашей стране, то есть о делах, которые полицию не интересуют.

Пятница, 12 июня, 9 часов 05 минут. Кабинет командира 14-й дивизии генерал-лейтенанта Курта Зеверинга. Присутствуют:

1. Заместитель командира по строевой части майор Эрнст Штам.

2. Заместитель командира по технической части подполковник Пауль Фретциг.

3. Начальник штаба полковник Адольф Румбейн-Визер.

4. Заместитель начальника штаба майор Гюнтер Кирш.

5. Начальник разведки подполковник Карл-Хайнц Пионтек.

6. Начальник Секретной базы № 6 майор Руно фон Чиршке.

7. Офицер контрразведки дивизии, капитан Хорст Шелер.

8. Командир комендантской роты капитан Лампрехт фон Горальски.

9. Адъютант командира дивизии лейтенант Себастьян Мюллер.

Из десяти присутствующих здесь офицеров шестеро принадлежат к тайной организации. Четверть часа назад эта шестерка успела вернуться из поездки на базу № 6, снова надеть офицерские мундиры и остыть после пережитого. План майора Штама удался полностью. Как раз в этот момент солдаты специальной части перевозят боеголовки на расположенную в безлюдном месте Секретную базу № 3. Ее начальник — член организации, в ранней молодости служивший в войсках СС и умеющий молчать. Ему спокойно можно доверить секретный груз до того времени, когда он будет использован в соответствии с решением организации.

— Начнем, господа офицеры, — говорит генерал Зеверинг. — Время идет. У нас только двадцать минут на обсуждение этого неслыханного происшествия. В девять тридцать я ожидаю прилета инспектора Главного командования бундесвера и должен знать все, что можно по этому поводу сказать. Генеральный инспектор ждет нашего доклада не позднее десяти, поскольку в одиннадцать министр обороны будет на заседании правительства и должен выступить с отчетом.

Генерал строго оглядывает собравшихся офицеров и выдерживает небольшую паузу.

— Прежде чем перейти к событиям на Секретной базе № 6, — очень медленно говорит Зеверинг, что всегда означает у него высшую степень негодования, — я не могу не выразить своего глубочайшего неудовольствия по поводу вялых, чтобы не сказать скандально медленных, темпов тех предварительных действий, которые вами предприняты. Специальная комиссия изучит все документы по этому делу. Виновные понесут наказание. Я хотел бы напомнить, что кража столь строго охраняемых нейтронных боеголовок произошла впервые в истории и еще неизвестно, каковы будут последствия. Каждый кадровый офицер должен понимать, что это может означать. И вообще, господа, я замечаю в нашей дивизии признаки явного ослабления дисциплины и предупреждаю, что этого не потерплю. Например, у майора Кирша на ногах обыкновенные солдатские ботинки вместо офицерских штиблет. Майор Штам не выбрит, что я воспринимаю как личное оскорбление. Чем вы, господа, занимались и почему я был извещен о налете на базу спустя целый час после того, как это произошло? Почему офицер контрразведки был разбужен только за пять минут перед возвращением первой инженерной группы? Впрочем, пока оставим это. Прошу докладывать. Пожалуйста, майор фон Чиршке.