Виктор Черняк - Тонкий слой лжи

Бакстер повернулся к Манчини:

- Зачем ты все это делаешь?

Манчини затушил сигарету в пепельнице:

- Люблю тебя, дурачок. Достаточно?

Бакстер нутром понял, что верит Билли безоговорочно, именно потому, что только Билли мог заявить богатому человеку, процветающему бизнесмену, без всяких выкрутасов - люблю тебя, дурачок!

Вечером Бакстер наблюдал, как Салли собирает вещи. Жена носилась по комнатам и напевала чудовищную мелодию: слух у Салли, как у полена, пение ее - пытка.

Бакстер проскользнул во двор, посмотрел на звезды, на горящие окна в доме соседа, ощутил растерянность. Звезды призывали к чистоте: наступил краткий миг, Бакстер едва не бросился в дом, чтобы перевернуть чемоданы вверх дном, вытряхнуть из них все до нитки и выкрикнуть оторопевшей Салли: «Никуда не поедешь! Почему? Я так решил».

Набежали облака, звезды потускнели. Бакстер. нехотя вернулся в дом, безразлично взглянул на сборы, сквозь зубы процедил:

- Что-нибудь теплое захвати. Вечера прохладные.

Салли аккуратно укладывала вечерние платья. Бакстер замер, опираясь о косяк, отчетливо представляя Салли, облаченную в дорогие тряпки, лихорадочно смеющуюся, в окружении роящихся на отдыхе блестящих бездельников.

Пожелали друг другу спокойной ночи. Разошлись спать. Свет в комнате жены долго не гас.

Салли вылетала днем, рейсом четырнадцать десять.

Утром на работе Бакстер соединился с Манчини, попросил его зайти. Манчини появился через минуту. Мешки под глазами, сухие губы, выпотрошешюсть. Хай знал, как выглядит Манчини после загулов, не частых, но яростных.

Бакстер потянулся к бару. Манчини сделал предостерегающий жест. Бакстер пожал плечами: не хочешь, как хочешь.

Хаймен вызвал друга, чтобы сообщить: он передумал.

Что? Почему? Как?

Сейчас Хай отправится домой, отберет у Салли билет, как-нибудь вывернется и пообещает, что через неделю они отправятся отдыхать вдвоем. Бакстер решил выложить все это Манчини, чтобы посмо!реть, какdoi поведет себя. Бакстер не мог и себе ответить, что его мучает, на что он рассчитывает, устраивая эту проверку. Сомнения? Нет. Скорее призраки сомнений одолевали его; не кричали, а шептали; не пугали, а едва заметно, предостерегали.

Манчини расположился на подоконнике, с трудом удерживал голову, чтобы не уронить ее на грудь. Бакстеру казалось, что внутренняя дрожь Билли вот-вот передастся ему.

- Я передумал.

Бакстер поднялся, задел животом бумагу на краю стола, листок плавно опустился на пол.

Манчини вытащил пилку для ногтей, повертел, провел острием по ладони, опустил в карман.

Бакстер стоял вполоборота к другу так, чтобы иметь возможность наблюдать и так, чтобы Билли казалось - Бакстер на него не смотрит.

Манчини, молча, пересек кабинет.

- Может я зря отказался? - Билли кивнул на бар.

Бакстер повернулся, посмотрел прямо в глаза друга и снова медленно повторил:

- Я передумал.

Манчини улыбнулся доброй, простодушной улыбкой. Сейчас он походил на итальянского мальчика-непоседу, которого застукали на месте преступления: негодник украл сигарету или расколотил любимую кружку отца. Манчини приблизился к Бакстеру вплотную - Хаймена обдало запахом вчерашнего разгула - намотал на руку длинный конец галстука, притянул мощную тушу к себе и тихо-тихо совершенно искренне проговорил:

- Я никогда не осуждал тебя. И сейчас поступлю так же. Передумал? Что ж… Давай забудем обо всем.

Он вытащил из кармана пузырек с желтоватой жидкостью и направился к окну.

Бакстер вспомнил, как Билли поделился вчера трудностями раздобывания препарата; мало того, что нужно хорошо заплатить, надо еще напоить кое-кого, иначе не выйдет. Сейчас Бакстер понял: всю ночь Билли поил неизвестных, чтобы к утру стать обладателем этого пузырька.

Манчини приблизился к окну, распахнул створку. Бакстера окатило теплой волной нагретого воздуха. Или захлестнула благодарность? Или страх, что сию секунду Манчини вышвырнет пузырек, разогрел Хаймена? Он бросился к Билли, вырвал пузырек.

- Прости… Дрогнул… По глупости… Сделаем все, как решили…

Манчини направился к бару, разлил по стаканам, молча выпили. Каждый понял: назад пути нет. Решено.

Манчини ловко раскрыл упаковку со шприцами, повернулся к окну, ближе к свету. Через минуту пузырек полетел в корзину. Билли заметил, как Бакстер тут же нырнул вниз, схватил пузырек, бросил в распахнутое окно - на тротуаре стеклянного крошева не сыскать. Манчини одобрительно усмехнулся: Бакстер взял себя в руки - хорошо - озаботился тем, чем и Манчини не успел, зачем разбрасывать пузырьки в кабинете?