Виктор Воробьев - По ту сторону ПравоСудиЯ

Я беру листок бумаги, ручку и решаюсь описать все случившееся, пока не зная для чего, но точно зная, что хочу этого, и, несмотря на свою нелюбовь к гуманитарным наукам, неумение красиво излагать мысли, чувства и переживания на бумаге, я впервые очень хочу передать все это другим. Хочу, чтобы все узнали и смогли хотя бы отдаленно представить и проникнуться этим состоянием, узнать то, что творится в нашем правовом и справедливом государстве, о чем мы и не догадываемся, не сталкиваясь с этим в обычной жизни, лишь изредка читая что-то в прессе, но не обращая никакого внимания на то, с чем живут сотни тысяч людей по всей стране, не имея возможности противостоять властному произволу, а зачастую и просто не способные поделиться своим горем и своей бедой с близкими и родными. Так и получается, что большинство людей пребывает в полном неведении (как и я раньше) и в полной уверенности в гуманности, справедливости и человечности нашего государства к своим гражданам, в защищенности от возможного беспредела органов правосудия.

Это первая заметка, которую я сделал, находясь в тюрьме. С нее-то все и началось. Думаю, этот случай переполнил чашу терпения, и тогда я решил написать о том, что произошло со мной, с чем я столкнулся, что пережил, чтобы помочь всем взглянуть на тюремный мир изнутри глазами простого обывателя, не сталкивавшегося когда-либо с правоохранительной системой нашего государства и далекого от криминала, тюремных устоев и обычаев. Я постараюсь максимально доходчиво донести все переживания и эмоции, поделиться мыслями, возмущениями, удивлением и недоумением об всем происходящем здесь.

Через двадцать минут привели Александра. Ему вроде стало лучше. Сделали укол и отправили спать. Будем надеяться, что к утру все пройдет. Надо ложиться спать, поскольку несмотря ни на что в шесть утра общий подъем и надо хоть чуть-чуть поспать. Для себя усвоил: не стоит здесь заболевать – никто заботиться о тебе и лечить тебя не будет. Хотя разве могли быть другие варианты в этом заведении?..

В тюрьме все по-особенному, свои правила и порядки, своя иерархия и структура, свои права и понятия, свои обязанности у каждого, свое место и подобающее отношение со стороны других заключенных, свой особый стиль общения с сотрудниками и администрацией. Тюрьма – это особое место, где ты еще не осужден, не признан виновным юридически, не наказан и по закону считаешься невиновным, но при всем при этом, ты изолирован от общества как социально опасный, и к тебе относятся как к зэку и уголовнику. Это место, где ты не имеешь права смотреть охранникам в глаза, а можешь только в пол, где руки должны быть за спиной, где на тебя могут орать без причины, и ты обязан выполнять любые команды, где тебя обыскивают, раздев до гола, и проверяют два раза в день; где ты ходишь в туалет там же, где ешь; где ты не имеешь права возражать и что-либо отвечать, где ты вообще не имеешь никаких прав. Начальник тюрьмы – «хозяин», царь и бог, все остальные представители администрации – полубоги, а ты… Да никто ты! Ты даже не животное в клетке, ты – НИКТО… Забудь, кем ты был в другой жизни, здесь ты просто ЗЭК.

Меня зовут Воробьев Виктор Николаевич. На момент начала работы над книгой мне было 32 года (1976 года рождения). Свое тридцатилетие я встретил в одной из тюрем нашей необъятной родины. Никогда не забуду одинокий тортик на тюремном столе, который Ольга какими-то неимоверными усилиями смогла передать мне в камеру. Как не забуду и ее силуэт, стоящий на табуретке и машущий мне рукой из окна лестничной клетки находящегося напротив тюрьмы девятиэтажного дома. Я махал ей в ответ, высовываясь сквозь ржавую грязную решетку, а из глаз ручьем текли слезы, и в голе стоял огромный ком, мешающий хоть что-то крикнуть ей в ответ. Много раз я представлял, как пышно и торжественно буду встречать свое тридцатилетие, но такого варианта я уж точно не мог себе представить. Я умышленно не уточняю, в какой именно тюрьме я находился, поскольку это не так уж и важно и не меняет сути дальнейшего повествования. Мои многочисленные беседы с обитателями абсолютно различных тюрем нашей страны привели к мысли, что практически везде ситуация однотипная, лишь с небольшими нюансами, зависящими от личностных характеристик ««хозяина»» тюрьмы. Рассказанное в этой книге универсально и типично для любого региона России. Однако, обо всем по порядку.

Я имею два высших образования – техническое и экономическое, а также экономическую степень MBA (master of business administration) одного из ведущих российских университетов. По профессии я аудитор и до ареста возглавлял собственную аудиторскую фирму. Таким образом, как вы понимаете, я был довольно обеспеченным человеком, имеющим собственный процветающий бизнес и большие планы по его дальнейшему развитию.