Иван Рядченко: Приглашение в ад

восходило, если верить дотошным исследователям, именно к президенту Рузвельту.

Франклин Рузвельт относился к Черчиллю уважительно. Но, как любят выражаться англичане, “со

щепоткой соли”. В кабинете американского президента, на рабочем столе. стояла деревянная статуэтка —

голова британского премьера с сигарой во рту. Рукой Рузвельта к ней была приколота записка: “Не убирать!

Штраф 250 долларов!” Означала ли сумма штрафа цену за голову Уинстона несколько большую, чем предлагали

в свое время буры, или шутка просто подчеркивала привязанность Рузвельта к английскому лидеру, сказать

сложно. Однако в последнее время Рузвельт все чаще неодобрительно отзывался об экстравагантных выходках

Черчилля, о его слепом упрямстве, называл его выступления болтовней.

Недовольство друг другом отражало борьбу за сферы влияния. Черчилль старался не допустить

американского проникновения в Европу. Американцы, в свою очередь, довольно активно вытесняли англичан из

Азии, в частности, из Индии.

Уинстон исповедывал лишь одно правило: “Мне это выгодно сейчас — значит это допустимо”. Еще

трезвонили по Англии колокола в честь победы, еще ликовали толпы англичан, а Черчилль уже отдал приказ

фельдмаршалу Монтгомери собирать немецкое оружие на тот случай, если надо будет снова вручить его

разоруженным частям вермахта для удара по красным.

В то же время генерал Дуайт Эйзенхауэр отдал приказ не принимать сепаратной капитуляции фашистов.

Не принимать, несмотря на то, что преемник Гитлера адмирал Дениц делал все для сдачи вермахта западным

союзникам.

Война и победа вознесли Черчилля на вершину власти и славы. Однако его поступки на пике

политической карьеры были порождением его прежних заскорузлых взглядов на общество. Он прозрел при

вспышках опасности. Власть его ослепила снова. Спуск с горы был не почетным возвращением покорителя

вершин, а стремительным падением человека, который самонадеянно отказался от разумной политической

связки.

Самый страшный удар Уинстону нанесли не планы Москвы. Не американцы. А собственные избиратели.

12 апреля 1945 года в штате Джорджия в маленьком Уорм-Спрингсе неожиданно скончался Франклин

Рузвельт, когда художница завершала работу над его портретом. Эта смерть автоматически поставила во главе

Соединенных Штатов Гарри Трумэна, набожного католика со льдистым отблеском пенсне и змеиной улыбкой.

Больше всего этот человек любил органную музыку и покер. Третий его страстью стала атомная бомба.

С приходом к власти Гарри Трумэна Черчилль воспрянул духом. Он чувствовал в нем единомышленника

в ненависти к коммунизму. Он полагал, что с Трумэном легче будет договориться о глобальной перестройке

мира.

В свое время американцы перехватили у англичан разработку атомного оружия. Они мотивировали это

опасностью нацистского вторжения в Англию. Позже они переманили многих виднейших физиков, что

послужило началом знаменитой утечки мозгов. Уинстон был недоволен тем, что американцы полностью

монополизировали эту работу и фактически отсекли от нее англичан. Но он так был завален проблемами и так

зависел от американских поставок, что в конце концов махнул рукой. Теперь он только ждал сообщений.

Сообщений из района Аламагордо, с территории военной авиабазы в штате Нью-Мексико, ждал как

манны небесной и набожный католик Гарри Трумэн, когда плыл на тяжелом крейсере “Аугусто” в Европу.

Американский президент направлялся на Потсдамскую конференцию держав-победительниц для

выработки статуса Послевоенного мира.

Всякий раз, когда начинался покер, Трумэн с надеждой смотрел на командира крейсера Джеймса

Фоскета. Не принес ли тот шифровки от генерала Лесли Гровса, руководителя Манхэттенского проекта? Трумэн

знал, что вот-вот на высокой металлической мачте в краснопесчаной пустыне у Лос-Аламоса должны изорвать

первое экспериментальное ядерное устройство. А это означало, что со Сталиным можно будет разговаривать на

языке диктата.

Глав государств разместили в Бабельсберге, неподалеку от Потсдама.

Для Черчилля подобрали особняк по Рингштрассе, 23, специально обставляли ампирной мебелью. Из

окон открывался вид на очаровательное голубое озеро. В центре озера стояли три военных катера с

национальными флагами.

Но Уинстона не радовали пейзажи. Его раздражало, что Трумэн ничего не сообщает об успешном