Хаим Калин - Секундант одиннадцатого

Тут Селиванов попросил своего родственника-подрядчика остановиться, найдя его разъяснения исчерпывающими. Минуту-другую раздумывал, почесывая лоб, и, определившись, предложил Просвирину сочинить два письма, будто бы они пишутся в известных ему заведениях. Первое – от имени «Эксмо» о готовности издать три романа Алекса Куршина, второе – пока неясного авторства (на усмотрение Просвирина) о планах экранизации его произведений. Цель отсебятины – экономия времени. Ведь «Эксмо» и некто второй никуда не денутся – подпишут. А вмени им подобное, заболтают и утопят в бюрократическом болоте.

К обеду тексты были готовы, как и определено авторство второго из них – литературное и кинематографическое агентство «Пегас». Ознакомившись с наработками, Селиванов уточнил у Просвирина ряд технических деталей, после чего подвел итог: «Если все получится, помимо гонорара, возможно, будет и премия. Но не обещаю, сам понимаешь, родственник… Зато, пока я при погонах, загвоздок с публикациями у тебя не будет. Ты только не халтурь…»

Проект охмурения «довел до ума» отдел документации СВР, эвфемизм подразделения, специализирующегося на подделке документов и всякого рода фальсификациях. Там к текстам Просвирина присовокупили «доверенности» «Эксмо» и «Пегас» и сварганили почти идентичные настоящим электронные адреса, по которым сплавили Алексу Куршину шпионскую ловушку, как оказалось, сработавшую.

С тех пор минула неделя, выведшая разработку Алекса Куршина из цугцванга на управляемую траекторию. Фигурант в эти минуты проходил паспортный контроль в берлинском «Тегеле» и нечто Селиванову подсказывало, что инициатива им перехвачена и, скорее всего, Алекс в ближайшее время окажется в Москве. В некой прослойке, которая олицетворяет корону власти. Именно на это директор сориентировал Селиванова, но, кто за той околичностью укрывался, полковник не представлял. Впрочем, одушевления заказчика не требовалось: Кремль и этим все сказано.

Между тем, узнав о коренной подвижке по досье, кремлевский куратор не только не расщедрился на похвалу, но и затерроризировал своей активностью. В поле аврала угодили и смежники – ФСБ и ФСО. Тем самым, телега ставилась впереди лошади, притом что лошади еще не было. Впрочем, за атмосферу невроза Селиванов куратора не осуждал, понимая, что на то есть основания. Ведь неким безумным капризом в Кремль или в то, что его олицетворяло, подсаживался инопланетянин, настроенный к российской власти недружелюбно. При этом экстренность разработки, ее несовместимость с шаблонами шпионажа не позволяла установить, не засветилась ли операция у западных спецслужб, рвущих и метущих крота в святая святых России внедрить. Более того, хоть и психологический портрет Алекса Куршина был капитально протестирован (единственное, в чем запредельный гонорар «Global Liaisons Limited» окупился), гарантировать, что на первом же кремлевском ужине фигурант, грубо говоря, не набросится с вилкой на хозяев, никто не мог. Хотя бы в подпитии, что с Алексом нередко случалось. Иными словами, к российскому топу подпускался чужестранец, Россию, мягко говоря, недолюбливавший; по убеждениям, то ли либертанианец, то ли чистый анархист. И в каком вольере его держать, уму непостижимо. Но, случись чего, даже не теракт, а серьезный конфуз, костей было не собрать.

Это, однако, не все. Опекая Алекса Куршина, нельзя было переусердствовать, перегнуть палку. Ведь его сотрудничество с Кремлем могло быть только добровольным. К тому же, если творческие амбиции фигуранта, по-западному цепкого, не удовлетворить, реакция домино начинанию гарантировалась. Да, издание трех романов решалось одним щелчком, а точнее, звонком владельцу «Эксмо», но экранизация оставалась пока в прежнем диапазоне – фантазий вербовщика.

При этом в дыры предприятия Селиванов коллег из ФСО и ФСБ посвящать не стал хотя бы потому, что добро фигуранта – влиться в проект – пока относилось к области гипотез. Сомнению не подлежало только одно – пройдя регистрацию, Алекс Куршин поднялся на борт рейса Тель-Авив-Берлин, приземлившегося минуты назад. Но что у него на уме – осознанная готовность к сотрудничеству или экскурсия по Берлину на халяву – говорить было рано. Более того, Селиванов не посчитал нужным делиться со смежниками чем-то большим, чем агент А в стране Б близок к решению В, дабы вынырнуть в России (наконец-то без шифра). Ведь формы допуска, герметизировавшей досье по высшему разряду, у коллег не было. Им лишь предстояло ее обрести. В общем, классическое «поболтали для галочки – разошлись», по нескольким намекам полковника коллегами прочитанное. Стало быть, вопросы излишни.