Вольфганг Шрайер - Прелюдия 11

— Посмотри на себя, — сказал я Рико, — и ты поймешь, до чего доводит агитация гринго.

— Ты хотел рассказать о свадьбе, — напомнил он.

— Она у меня так и не состоялась. Не собрал я на нее денег, понимаешь ли. Тридцать песо на церковное обручение, восемнадцать на мэрию. Потом ты должен по обычаю купить громадный торт за двенадцать песо... и пиво... и заказать машину... а еще цветы, фотограф. Надо взять напрокат костюм, свадебный наряд для невесты, хорошие костюмы для свидетелей. На все про все двести песо, не меньше... Мою фамилию носят трое детей, но я так и не женился на Елене. Когда времена переменились, мы решили наверстать упущенное. Сегодня многие так делают. И денег теперь хватит... Только времени, видишь ли, не хватило.

Дождь не прекращался. Кисея из тончайших капелек. При мысли о Елене и детях у меня закружилась голова, я закрыл глаза. Шум дождя напоминал мне отдаленный шум прибоя, который все приближался. Когда я открыл глаза, Рико держал в руке кусок хлеба. Разломил на две части.

— Последний, — пробормотал он и протянул мне. — Это еще от того крестьянина...

— Где вы убили моего товарища?

— Что же, — вздохнул он. — Видно, не судьба ему была жить.

— Но погиб он не напрасно, — сказал я.

Слово за словом тяжело скатывалось с моих губ. Ожидание ответа было наполнено свинцовой тишиной.

— Он знал, за что сражается, — продолжал я. — Его звали Тони. У него была девушка, он собирался выучиться на инженера-строителя. Мечтал строить каменные дома для нас, всегда ютившихся в хижинах. И работал уже на некоторых стройках. Это он и защищал, Рико!

Только я хотел откусить от ломтя, как его вырвали у меня из рук. Перед нами с непроницаемой миной на лице стоял Барро.

— Что такое, почему ты отнимаешь? — спросил Рико.

Но сказал он это слишком тихо и потребовать хлеб обратно не решился. А Барро, жуя, ответил с презрением:

— Потому что я голоден, мой милый! Тебе бы со мной поделиться. Мне свои силы беречь надо. А этого подстрекателя мы наконец заставим заткнуться!

Он нагнулся надо мной и сдавил руками горло. Связанный, я сопротивляться не мог. По-моему, Рико пытался оттолкнуть убийцу. Но тот стоял прочно, как каменная глыба. Я хрипел. Красная и шипящая, как поток лавы, боль залила мои глаза. Я почувствовал привкус крови во рту, слышал пыхтение Барро. Папоротник словно вырос раз в двадцать, рванувшись в небо и потащив за собой камни. Скалы превратились в трубы органа, из них доносились странные звуки. Высоко надо мной дрожал похожий на полумесяц профиль Барро, и тут небо стало совсем черным. Резкие аккорды, спирали перед глазами. Я понял — пришел мой смертный час.

Но вдруг предметы начали приобретать нормальные очертания, голова Барро скатилась с неба, снова сделалась круглой и пропала. Значит... значит, он отпустил меня. Рядом с ним стоял Фигерас, они рычали друг на друга как звери.

— Бандит! — кричал Фигерас. — Кровопийца, как тебя только земля носит!

В ответ послышался злорадный смех. Барро проглотил последний кусок, утер рот и неторопливо ответил:

— Ну, валяй, поищи вокруг кого получше. Может, и найдешь!

Я затаил дыхание. С момента появления Барро я сразу догадался, что они ненавидят друг друга. Но пыл Фигераса меня удивил. Сейчас они сошлись совсем близко. О причине стычки, о попытке убийства они оба забыли. Я взглянул на Рико. Он сидел рядом со мной молча, но на лице ходили желваки. И тут ко мне опять вернулась надежда. Вспомнил, как вчера на этом же месте Рико впервые вступился за меня и с тех пор не раз со мной разговаривал. Если Рико осмелится сбросить с себя эту рабскую шкуру, если мы сможем действовать — мы спасены!

— Развяжи меня, друг, — прошептал я. — С ними ты погибнешь. А сейчас мы можем уйти!

Я говорил словно в бреду. Все не высказанное раньше вырвалось наружу и облегчило сердце.

— Я скажу нашим, что ты мой друг, — уверял я. — Наши тебе ничего не сделают, я за тебя поручусь!

Рико щелкнул зубами.

— В Эсперансу?.. — захотел удостовериться он, а желваки так и ходили.

— Нет, вниз, в долину и направо, — прошептал я. — Не то мы попадем в лапы Родригеса. Ну же, друг, давай!..

В эту секунду Фигерас вскинул руки, словно желая вцепиться в горло Барро, и заслонил того от нас.

— Батистовский пес! — кричал он. — Убийца!

Он сыпал ругательствами, словно плотину прорвало. А Барро отступил на полшага назад, оставаясь холодным, что меня очень озадачило.

— Ага! А ты, выходит, чистюля? — услышал я его слова. — Ты и твои благородные друзья. Но вы совершенно точно знаете, почему всегда нуждаетесь в людях вроде меня: чтобы вы играли роль демократов, порядочных и умных людей, а мы бы держали для вас народ в страхе...