Александр Маркьянов - Предчуствие беды

Сделав такое, Амин приехал ночевать во дворец! Почему? Потому что опасался? Скорее всего. В такой ситуации заснуть легко, сложнее проснуться.

Текст директивы совпослу в Афганистане

Кабул

Встретьтесь с Х. Амином и Н.М. Тараки вместе, в присутствии Иванова, Павловского, Горелова, и передайте им следующее:

Советское руководство, Политбюро и лично Леонид Ильич Брежнев выражают надежду, что руководители Афганистана проявят высокое чувство ответственности перед революцией;

Во имя спасения революции вы должны сплотиться и действовать согласно и с позиций единства;

Раскол в руководстве был бы губителен для дела революции, для афганского народа. Он был бы незамедлительно использован внутренней контрреволюцией и внешними врагами Афганистана".

Об исполнении доложите.

Поймал себя как пацан — на том, что считаю дни. На том, что думаю о том, о чем тут думать не следует — не до того здесь, совсем не до того.

Я понимал, что обманываю себя. Понимал, что ничего уже не вернешь и надо жить дальше. Но все равно — не мог. До сих пор было больно. И сколько бы ко мне не подкатывались дамочки из посольства (когда мне удавалось там побывать), скучающие в чужой стране, неделями живущие без застрявших в дальних гарнизонах мужей и от этого готовые на все — ничего не хотелось. Я убеждал себя сам, что надо соблюдать осторожность, что за аморалку вышибут в два счета и даже Горин ничего не сделает — но причина крылась в другом.

В боли, которая не отпускала меня.

А тут я считал дни. Вспоминал. Хотелось даже нарисовать портрет — по памяти. И смотреть на него — каждое утро, просыпаясь.

Двенадцатое было рабочим днем — воскресением, но здесь это был рабочий день. Поэтому, с утра на аэрофлотовскую виллу я поехать не смог. Целый день я провел в аппарате ГВС на работе, как всегда бумажной. Кое-кто заметил мою отглаженную форму и вообще опрятный внешний вид — офицеры служащие советниками опрятностью не отличались. Кто бы что ни подумал — их дело.

По пути заехал на базар, купил местное платье, роскошное, расшитое вручную. Следовало бы наверное купить цветы — но цветов здесь не продавали. Цветы в Афганистане не росли, разве что только в посольских садиках да еще кусты роз были около богатых вилл. Но через забор не полезешь же…

На сей раз Юрий Николаевич был на месте, меня он встретил с распростертыми объятьями.

— Заходи, заходи…

— Привезли? — задал я абсолютно невинный с точки зрения постороннего человека вопрос, потому что заказывал кое-какие вещи на перепродажу.

— Привез! — подмигнул мне Юрий Николаевич — пошли в дом!

Наташи нигде не было…

— Что по сторонам так жадно смотришь? — моментально заметил Юрий Николаевич — али шпионов ищешь? Нет здесь шпионов здесь все свои…

Где в комнатах играл магнитофон, кто-то не совсем трезвым голосом пытался перепеть одну песню на английском языке… получалось плохо.

— Вот эти две твои… До машины помочь донести? Давай, бери вот эту.

Юрий Николаевич многозначительно хлопнул по карману сумки, как бы намекая, где и что искать. Потом взял еще одну, такую же. Сумки эти стояли у стены в два ряда, их было не меньше двадцати. Это каков же масштаб перевозок через границу у летчиков Аэрофлота, просто удивительно, что самолеты с таким перегрузом еще взлетают.

И ну и что мне говорить? Юрий Николаевич, я вот только с одной стюардессой повидаюсь — и все? Так что ли?

Сумки были тяжелыми — мы дотащили их до машины, грохнули на заднее сидение, одну за другой. Я достал из кармана заранее заготовленную пачку денег и чеков, а кроме этого в конверте было и другое, кое-что. Юрий Николаевич принял, небрежно так засунул в карман, смяв.

— Через две недели. Удачи.

Здоровья тут мало кто желал — все желали удачи. Без здоровья, больным еще можно как то жить, а вот без удачи…

Не дождался — свернул, отъехав недалеко от аэрофлотовской виллы, к тротуару, обыскал карман сумки, нашел. Пачку бумаги, мятой, исписанной — умаешься пока переберешь да перечитаешь. Но я нашел быстро — на том самом листке край был надорван. На этом самом листке, чернильной ручкой, помимо прочего было написано следующее.

Сыну

Приглашаю посетить Москву вместе с нашим общим другом. С билетами плохо, договоритесь с военными в Баграме.

Жду вас как можно быстрее.

Отец.

А вы думали — на какой-нибудь рисовой бумаге, едва заметными буквами, сжечь по прочтении а можно и проглотить? Никак нет — вот так о никто и не поймет, не будет разбираться в малограмотных каракулях, особенно если слабо владеет русским. Да и не написано тут ничего такого, эти слова можно как угодно поворачивать.