Роберт Ладлэм - Сделка Райнемана

А затем Сполдинг заметил его. Он стоял несколько выше, чем Дэвид, спустившийся вниз по тропе. И немного правее. Сквозь листву было видно, что он взирал с террасы на газон и бассейн.

Эрих Райнеман вышел на террасу из холла через одну из дверей. Отдавая команды, финансист испытывал безудержную ярость, а вовсе не страх. Выстраивая боевые порядки, создавая линии обороны, он являл собою в сей грозный час, когда противник вздумал взять штурмом его крепость, образ некоего мессианского Цезаря, приказывающего своим когортам идти в атаку на врага. В атаку! В атаку! Только вперед!

Сзади него Сполдинг разглядел трех человек. Райнеман крикнул им что-то, и двое из них тотчас исчезли, скрывшись внутри здания. Третий начал что-то доказывать своему господину, И зря: Райнеман без малейшего колебания пристрелил его. Тело убитого им человека упало вниз и исчезло из поля зрения Дэвида. Финансист между тем отбежал в сторону и, скрытый частично за балюстрадой, начал орать, обращаясь, как казалось, к стене.

Он не просто орал, а зловеще.

Вскоре Дэвид услышал сквозь звуки выстрелов приглушенное, ровное жужжание. И тогда он понял, что Райнеман, повернувшись к стене, отдал своим подчиненным очередное распоряжение.

И вот теперь ему посылали с берега реки электрокар.

Пока там его солдаты сражаются, Цезарю лучше держаться подальше от поля битвы.

Райнеман – свинья. Самый настоящий диктатор, не считающийся с волей других. Поганящий все, к чему ни прикоснется, и не чтящий никого и ничего.

«Не сомневаюсь, мы сможем с вами договориться...»

«Всегда ведь найдется запасной вариант, не так ли?»

Дэвид, выскочив из укрытия, помчался по дорожке в обратном направлении, к тому месту, где к лужайке под террасой подходили сад, с одной стороны, и лес – с другой. Оказавшись у белого стола с ножками из металла, – у того самого, за которым сидел Леон, склонив свое истощенное тело над чертежами, – он огляделся. Однако Райнемана в данный момент нигде не было видно.

Но он должен быть тут! Должен быть!

Сполдинг понял внезапно, что одна из главных причин, по которой его отозвали из Лиссабона и заставили объехать полсвета в то время, как вовсю бушевал огненный пламень и уделом многих и многих людей стали неисчислимые страдания, заключалась в человеке, стоявшем сейчас чуть выше его, на террасе, и скрытом от его взоров балюстрадой.

– Райнеман!.. Райнеман, я здесь!

Огромная туша финансиста метнулась к перилам. В руках у него был автомат «штернлихт». Мощное, грозное оружие.

– Послушай-ка, ты!.. Ты уже труп! – крикнул Райнеман, открывая огонь.

Дэвид бросился наземь и, опрокинув стол, укрылся за ним. Пули с шумом впивались в землю и рикошетом отскакивали от металла.

– Твои фокусы дорого тебе обойдутся, Лиссабонец! – продолжал вопить Райнеман. – Мои люди отовсюду сойдутся сюда! Их будут сотни! Через пару-другую минут!.. Выходи, Лиссабонец! Покажись! Тебя так и так ждала бы смерть, но ты ускорил ее! Уж не думал ли ты, что я позволю тебе уйти отсюда живым?! Я бы никогда не сделал такого! Выгляни! Все равно ты мертвец уже!

Дэвид понял все. Этот манипулятор не станет ссориться с людьми из Вашингтона и в то же время не позволит человеку из Лиссабона встать у него на пути. В Мендаро будут отправлены чертежи. Но не резидент из Лиссабона.

Его должны были бы убить по дороге в Мендаро.

Это ясно как Божий день.

Дэвид поднял «люгер». В его распоряжении будет одно лишь мгновение, не более того. Сперва – отвлекающий маневр, и только потом – какая-то доля секунды на выстрел.

Но и этого мига, каким бы коротким он ни был, окажется достаточно, чтобы сразить Райнемана...

Ведь для него не прошло даром его пребывание в северных областях Пиренейского полуострова, он много чему научился там.

Он начал царапать пальцами левой руки землю рядом с собой и рвать с газона траву. Набрав полную пригоршню того и другого, он бросил их в воздух, слева от себя. Черные крупицы земли вперемешку с травинками образовали легкое облачко. Долетавшие издали тусклые отблески от огненных вспышек, прорезавших мрак все ближе и ближе, как бы увеличивали его в размерах, придавая ему неестественно огромный вид.

«Штернлихт» стрелял не умолкая. Сполдинг метнулся к правой стороне стола и нажал подряд пять раз на спусковой крючок «люгера».

Кровь залила лицо Эриха Райнемана. «Штернлихт» выпал из его рук, дернувшихся спазматически с наступлением смерти. Покачнувшись сперва назад, потом вперед, тучное тело финансиста обрушилось затем на перила террасы.