Джон Кризи - Угроза тьмы

— Да.

Это действительно было так просто и ясно теперь, что он чувствовал себя ошеломленным. Они собирались захватить контроль над основной промышленностью мира, чтобы потом диктовать свою волю индустрии и международной торговле всех стран.

Последствия этого могли быть настолько невероятны, что трудно даже было представить себе их в полном масштабе. А сейчас Бренн собирался сделать какое-то практическое предложение. Словно подслушав его мысли, Бренн вскочил с кресла.

— Ладно, Крэйг! Теперь вы знаете все, что хотели узнать, не так ли? Но какой вам прок от этого? Если вы не выполните наши условия, останетесь слепым до конца дней, к тому же мы сделаем то же самое со всеми, кто стоит у власти. Можете не сомневаться, мы поступим именно так, если только… Если только вы не предоставите нам полную свободу действий, — резко сказал Бренн. — Все те, кто может нам помешать, по-прежнему останутся в беспомощном состоянии. Всякие разговоры о реорганизации экономики должны быть прекращены. Мы будем продолжать свою работу издалека, но наши представители должны иметь полную свободу передвижения и действий. Вот чего мы хотим и мы это получим!

Крэйг глядел на него невидящим взглядом. «Этот человек сумасшедший, — думал он, — иначе он понимал бы, что ни одно правительство не примет таких условий, каковы бы ни были ближайшие последствия».

— Ну, так как же? — медленно спросил Бренн.

— Я доложу.

— У вас и остальных есть на размышление только двадцать четыре часа. После этого мы начнем действовать по-настоящему. Если сейчас я отсюда не выйду свободным, то эти действия начнутся немедленно. Уясните себе это. Если через два часа я не вернусь туда, откуда пришел, то противоядие немедленно будет уничтожено — это и будет наш первый шаг, а после — увидите сами.

Он взял со стула свою шляпу и вышел.

Крэйг слышал, как он открыл парадную дверь, а потом с гулким стуком захлопнул ее за собой.

Прошло не менее получаса, прежде чем зашевелились люди, погребенные под развалинами Лидден-хауса. Первым окончательно пришел в себя Лофтус. Он зажег фонарик, и его слабый луч осветил пористый потолок подвала, осевшие стены и фигуры четырех товарищей по несчастью. Все они, казалось, были без сознания, тяжелая балка придавила ноги Майку Эрролу.

С трудом поднявшись на ноги — его искусственная нога неестественно вывернулась — Лофтус согнулся в три погибели и стал пробираться туда, где лежал Майк.

— Кто это? — раздался чей-то голос.

— Лофтус. Не шевелись, Майк. Сейчас я отодвину балку.

— Я так и знал, что меня придавило. Как вы себя чувствуете?

— Не так уж плохо. Лежи спокойно.

Освободить Майка оказалось не так уж трудно, и вскоре тот уже стоял рядом. У него тоже нашелся фонарик.

Они занялись остальными. Все, кроме Джулии, отделались синяками. Переломов ни у кого не было. Только у девушки плечо было сильно оцарапано гвоздем. Минут через двадцать все уже полностью пришли в себя, только их мурчал кашель из-за висевшей в воздухе пыли.

Вскоре выяснилось, что люк в полу, через который проник в подвал Грэй, почти не завален обломками.

— Попробуем выбраться отсюда, — сказал Лофтус.

Пол и стены туннеля были покрыты скользкой слизью, от сырости и затхлости у всех запершило в горле, и они снова начали кашлять. Слабый луч фонарика Майка едва освещал им путь. Батарейки уже почти совсем сели, и вскоре фонарик мигнул в последний раз.

Когда они очутились в полной темноте, Майк почти сразу же наткнулся на что-то. Он тихонько выругался, а Лофтус засветил свой фонарик: перед ними был завал из камней и кирпичей.

— Ну, теперь мы погибли, — сказал Грэй, нарушив общее молчание. — Ведь эта преграда совсем недалеко от входа. И как раз за ней туннель разветвляется надвое: один боковой проход ведет к саду гостиницы, другой к воротам, через которые выезжают машины. Лучше всего будет вернуться обратно в подвал и там ждать, может быть, нас откопают.

Обратный путь показался более трудным и длинным, они тяжело дышали, время от времени их сотрясали приступы кашля. Вскоре в слабом свете фонарика показалась дверца, через которую они спустились в подвал — за ней тянулся черный коридор.

— Пройдем еще немного, — сказал Лофтус.

Они двинулись вперед, но ярдов через десять проход, и без того узкий и низкий, стал совсем непроходимым. Лофтус снова включил фонарик: вокруг была земля, черная и набухшая сыростью, только над самой его головой виднелась светлая полоска. Он потянулся на цыпочках и, кряхтя от напряжения, дотронулся до нее рукой.