Кирилл Казанцев - Кремлевские войны

Подъем наконец закончился, Алексей Константинович стоял на вершине холма. Перед ним открывалась живописная долина, поросшая березовым и дубовым лесом; кое-где зеленели сосновые кроны. «Наверное, это долина той самой реки, которую мы недавно переехали», – подумал вице-премьер. Он обернулся: дороги отсюда уже не было видно. Он был один. Алексей Константинович сел на толстую подстилку из хвои и стал смотреть на долину реки, на желтые пятна берез и зелень сосен, которые мерно колыхал ветер. И пока он смотрел, в нем медленно, но верно возникало понимание того, что следует и чего не следует делать.

Вице-премьер Тарасов понял: остаться на своем посту он не может. Ибо в таком случае перестанет уважать себя, уничтожит себя как личность. «А какой я тогда, к чертовой матери, политик, какой экономист? – сказал он себе. – Слизняк не может быть политиком и не может строить планы для целой страны. Значит, отставка. Наконец отдохну…»

Он лег, запрокинул руки. Редкие облака плыли в вышине, где-то неподалеку стучал дятел.

«А работать много где можно, – думал он. – В банковской сфере, в консалтинге… Да меня любая компания с руками отхватит. Ну а если этот мой бывший друг, – так он впервые подумал о Первом лице, – разозлится, что я проявил независимость, не проглотил оскорбление и ушел, если даст команду гнать меня отовсюду – тогда уеду. Буду на Западе работать и жить. Так тоже можно».

Решение было принято, и ему сразу стало легче – словно сбросил давившую его со вчерашнего вечера тяжесть. Или словно отмылся от грязи, в которую ненароком залез. Теперь можно было возвращаться в Москву – хотя бы для того, чтобы сделать заявление об отставке. Он представил, как ему позвонит глава президентской администрации Салтанов и якобы благожелательным, но в то же время не допускающим возражений тоном пригласит на сегодняшнее совещание в Кремле. А он ему ответит: «Нет, знаете, у меня что-то желания нет. Можете проводить без меня». Или что-то еще в этом духе. Он представил этот разговор, реакцию Салтанова, и ему стало весело.

Одно только саднило, сидело гвоздем в сознании – судьба Алмазова. Егора теперь не спасти. Никак не спасти. Если только адвокат Бортник не проявит какие-то чудеса изворотливости. Или если наверху почему-то решат, что такой процесс им не нужен. И какая насмешка судьбы: ведь он добивался встречи с Салтановым, а затем и с Первым лицом именно для того, чтобы спасти своего помощника. И именно это его стремление вызвало к жизни эту провокацию в Интернете.

А может… Что, если пойти другим путем: сделать резкое заявление о «деле Алмазова», этой самой группе заговорщиков Безбородова? Поддержать требования оппозиции… Ведь большинство из них совершенно разумны, и он с ними внутренне согласен.

Некоторое время Тарасов обдумывал эту возможность, потом покачал головой: нет, не пойдет. Это для него совершенно чужое. И потом – поступить подобным образом означало сделать именно то, что приписывал ему провокатор из Интернета, разместивший фальшивое письмо от его имени. Нет: он будет делать то и только то, что диктует внутреннее убеждение, ясное понимание, пришедшее к нему вот здесь, среди сосен.

Вице-премьер, которому уже недолго оставалось быть в этом качестве, повернулся и начал спускаться назад к дороге.

В аэропорту Саратова готовился к вылету очередной чартер. Как всегда бывает, когда отправляется не обычный рейс, а туристическая группа, в зале ожидания царило приподнятое настроение. Бегали дети – множество детей! – пассажиры то и дело фотографировались, шутили, смеялись. Их радость была понятна: небо за окном было обложено тучами, на ближайшие дни метеорологи обещали сплошные дожди, а между тем уже через пару часов «Як-42» должен был доставить их в солнечную Турцию. Их ожидали солнце, море, шведский стол на ближайшую неделю или две – у кого сколько – и никаких забот.

Одинокий пассажир со спортивной сумкой ничем не выделялся из массы отъезжающих. Он вел себя подобно остальным: обменивался веселыми репликами с соседями, охотно фотографировал парочки, когда они его об этом просили, и вообще излучал позитив и беззаботность. Был он высок, светловолос, носил очки в модной оправе и выглядел под стать своей сумке – спортивно. По виду – преуспевающий владелец небольшой фирмы, решивший отдохнуть в начале бархатного сезона в одиночку, без своей половины. В кармане у владельца спортивной сумки лежал паспорт и билет на имя Аркадия Цаплина, 48 лет, уроженца города Баку.