Дмитрий Дивеевский - Окоянов

– Именно таким я и представлял большевистских комиссаров. Это прагматик до мозга костей, без каких-либо признаков хваленой большевистской морали. С ним можно иметь дело.

– Забавно. Если мы будем договариваться с ним о торговом соглашении, то об этом сразу же узнают американцы. Он связан с их Великой ложей.

– Это даже хорошо. Мы будем заключать легальное соглашение, как уважающая себя держава, а не как кроты. Пусть янки видят наше достоинство и благородство. Ну, а если это им не понравится, то у нас есть чем ответить, не правда ли? Информация о тайных сделках Шипа с большевиками, я надеюсь, надежная?

– На это Вы можете положиться.

– Вот и отлично. Когда Президент Вильсон запустит ко мне посла США в Великобритании с протестом по поводу нашего соглашения с Россией, я с наслаждением вылью ему за шиворот этот ночной горшок. Может быть, тогда пылкая любовь Президента к Шипу немножко остынет и мы выведем всю проблему в легальную плоскость, как это и следует делать в отношениях между дружественными державами.

– Вы хотите сказать, что ложи целесообразно отстранить от внешних дел?

– Что Вы, Ваше высочество. Вольные каменщики начали заниматься дипломатией и разведкой раньше, чем появились наши правительственные богадельни. Немыслимо такое и представить. Но вот относительно Совдепии совсем другое дело. Ваши организации хороши в условиях монархий или устоявшихся демократий. Завербовав или подкупив пару десятков вельмож в таком государстве, вы можете решать крупные проблемы. А с новыми коммунистическими диктатурами вы будете бессильны. Ложи просто не смогут проникнуть в руководство большевистской хунты и взять ее под контроль. Они вас не подпустят, ведь вы – антагонисты. Вербовка красного комиссара масонами может быть только исключением, но никак не правилом. Думаю, Ваше Высочество, я не открываю перед Вами никакой тайны.

Теперь наступает очередь государственных организаций. Знаете, почему? Потому что государственная тайная спецслужба сможет профессионально влиять на публичную политику в нужных ей государствах. На научной основе, имея огромные деньги и гигантский вспомогательный аппарат. Вот ей под силу вербовка любого красного горлопана. Поэтому, Ваше Высочество, я полагаю, что следующий раунд борьбы за Советскую Россию будет вести наша новая разведка Сикрет Интеллидженс Сервис. Она уже формируется, и через годик с небольшим мы официально объявим о ее существовании. Да, да. Кстати, хорошо Вам известный сэр Мансфильд Камминг возглавит это учреждение.

Немногим позже нечто подобное случится и с американцами. Сейчас Президент Вильсон пустил вперед себя ложи по вполне понятным внутриполитическим причинам – Конгресс и слышать не хочет о торговле с большевистской Россией. В нем сидят самовлюбленные деревенские дураки, нажившиеся на мировой бойне и ненавидящие даже восход солнца только за то, что он розовый. Но, будучи прагматиком, Вильсон понимает, что оставлять без внимания этот жирный пирог нельзя, и направил туда втихую своих финансистов. Эти, в отличие от Ваших братств, могут работать в Совдепии… Они связались с большевиками еще до переворота и пользуются определенным доверием. Однако, как только положение нормализуется, туда хлынет поток и других бизнесменов. Когда это будет, сказать трудно, но обязательно будет.

Но и для Ваших лож работы хватит. Насколько я понимаю, все, что осталось за пределами России, будет использоваться Вами с прежней эффективностью. Желаю в этом самых больших успехов. Не сомневаюсь, что мы продолжим нашу дружбу.

Кстати, как знать. Может быть, когда-нибудь красные комиссары вылетят из Кремля и Ваш опыт снова будет востребован. Давайте надеяться на это!

Дозорный прискакал, когда с момента побоища прошло два часа. Он сообщил, что к Сонинке едут на четырех упряжках двадцать человек с винтовками и пулеметом. Михей быстрым шагом направился в избу Федора.

В горнице на столе лежала Маша. В изголовье ее горели свечи. Монотонно бормотала псалтирь чтица из местных богомолок. Федор сидел рядом с женой, положив голову на ее скрещенные руки и закрыв глаза.

Казалось, он отлетел вместе с ней в мир иной. На скамье, обняв Семку, застыла Глафира.

Михей кашлянул:

– Федя, пора. Едут.

Федор оторвал голову от Маши, тяжело поднялся. Вышли на крыльцо, где их ждали еще четверо крестьян, ставшие в одночасье врагами трудового народа. Где-то под стрехой, на недоступных человеческому уху октавах радостно выла нечистая сила. Она предвкушала еще один кровавый урожай.