Дарья Дезомбре - Ошибка Творца

На Петровку Маша приехала уже в отличном расположении духа.

— Как думаешь, он извинится? — спросила она, садясь напротив.

— Анютин-то? — хмыкнул Андрей. — Не знаешь ты нашего полковника. Но некоторое время будет чувствовать себя виноватым.

— Думаю, нам следует это использовать, — нахмурилась Маша. — Смотри: с перерывом от двух недель до месяца погибают несколько человек. Все они крутятся в области, которую приблизительно можно обозначить шоу-бизнесом в крайне общем его понимании, охватывающем и телевидение, и кино, и модные показы. Мы еще не знаем, были ли эти люди знакомы меж собой, но я почти уверена, Надя Шварц знает их всех, а ее отец, как ты помнишь, хранил список с инициалами трех из погибших. Значит, у нас есть два возможных пути.

— Первый: выяснить связь между тремя жертвами и Надей.

Маша кивнула:

— Второй — копать сугубо в направлении Бориса Шварца, единственного человека, объединявшего всех известных жертв. И еще, — Маша помолчала, — надо попытаться найти этого частного детектива, Андрей.

Андрей скривился: легко сказать — найти! Сколько их в многомиллионном городе: работающих под прикрытием контор мелких и покрупнее, официальных и «серых», а сколько тех, кто трудится вообще «вчерную», никому не давая отчета и уж точно не платя налогов? Маша умоляюще на него посмотрела, и он сдался, кивнул:

— Хорошо, попробую. А как ты планируешь приступить к истории со Шварцем? — Андрей улыбнулся: — Рассчитываешь выбить себе командировку в Америку? Предупреждаю — не такое уж у Анютина бешеное чувство вины, чтобы раскошелиться…

Маша покачала головой:

— Не хочу в Америку. Пока, по крайней мере. Не было у нас никаких зацепок ни по одной из жертв, связанной со Штатами. Поищем сначала здесь — прошерстим всех знакомых, знакомых знакомых. — Она задумалась. — Хотя один звонок за океан я все же сделаю.

И на вопросительный взгляд Андрея добавила:

— Я поговорила с одной дочерью. Но ведь есть еще старшая, Анна.

Андрей кивнул: это была хорошая идея. Тем более что у него и телефончик имелся. Он залез в рабочую записную книжку и переписал его на листочек для Маши, вспомнив бледное невыразительное лицо с красными веками, искривленные в гримасе отвращения тонкие губы в тот момент, когда она говорила о своей сестре. Интересная семейка, ничего не скажешь! И порадовался, что говорить с Анной придется не ему, а Маше.

Маша взглянула на экран мобильника. Времени — шесть вечера. Минус разница с Бостоном — десять утра. Не самый лучший час для официального звонка, но, по крайней мере, вполне приличный. Она набрала номер и слушала, задумавшись, с полминуты длинные гудки, а очнувшись, уже хотела отсоединиться. Но тут в трубке раздался щелчок и глухой голос произнес:

— Хеллоу.

— Доброе утро. — Маша почувствовала себя виноватой: может, она неправильно высчитала время и побеспокоила человека посреди ночи? — Простите, вас беспокоят из Главного управления МВД по Москве, Мария Каравай. Я вас, наверное, разбудила?

— Да. — Маша услышала, как Анна жадно пьет. — Простите. Дело не в вас, а в таблетках. Меня от них все время тянет в сон.

— Антидепрессанты? — выпалила Маша первое, что ей пришло в голову.

— Знакомо? — На другом конце трубки щелкнула зажигалка. Анна затянулась.

А Маша на секунду замешкалась, прежде чем ответить:

— Да. Как и убийство отца.

— Ого! Сколько совпадений. Однако не думаю, что предательство сестры входит и в ваш список, верно?

— Нет. — Маша вспомнила девушку, сидящую на подмосковной даче и бессмысленно таращащуюся в окно. Может, у той тоже — депрессия?

— Как она? Вы не в курсе? — будто услышав Машины мысли, спросила Анна.

— Подавлена, — честно ответила Маша.

— Интересно, чем же? — Анна хихикнула. — Маленькая склизкая дрянь!

Маша сглотнула — переход был разительный.

— Вы не верите в то, что ваш отец… — Она запнулась.

— Тянул грязные руки к нашей красотке? — Анна засмеялась, смех перешел в кашель, сухой, надрывный. — А вы? Конечно, верите! Такая отличная история для помойной желтой прессы, правда? А я вот, представьте, не верю! — выкрикнула она. — И еще я не верю, что виноват тот деревенский дурачок! Она, Надька, убила папу, и это так же верно, как если бы она сама исполосовала его насмерть — чем там? Мечом? Шпагой?

— Саблей, — тихо сказала Маша. — И я с вами абсолютно согласна.

Они помолчали. Маша слышала, как на том конце трубки тяжело дышала, медленно остывая после своей тирады, старшая дочь Шварца.