Станислас-Андре Стееман - Болтливая служанка. Приговорённый умирает в пять. Я убил призрака

— Охотно.

Запустив руку в сумочку, она ближе подошла к Летуару, который заглянул ей в вырез платья. И подумал, что вырез платья, где бы он ни был, — это всегда шикарное зрелище. Но почему она поднимает сумочку и подносит ее так близко к нему?

Раздался как бы щелчок бича, и он почувствовал удар кулаком прямо в грудь.

Он хотел было спросить у нее, уж не выстрелила ли она часом в него, но губы не повиновались ему. Он посмотрел на Консультантку, которая смотрела на него. Почувствовал, что сползает к ее ногам. Лежа щекой на гравии, он забыл, о чем хотел спросить: ведь прямо перед его глазами у него была пара ножек — длинных, стройных, точеных, обтянутых чулочками под загар как раз на его вкус. Он протянул руку, стремясь их погладить, и умер с легким сердцем.

Франсуаза Мартеллье провела ночь в эйфории и в тревоге. В эйфории потому, что в ресторане Жорж решил назначить день их свадьбы. Путь к этому был долог, ничего не скажешь, но собственную жизнь этот организатор-советник, естественно, организовывал с большей осторожностью, нежели зарубежные предприятия. Но вот наконец свершилось, и свадьба будет отпразднована сразу же по истечении положенного срока после оповещения посредством вывешивания соответствующего объявления на двери мэрии на протяжении десяти дней, согласно букве и духу статей 63 и 64 Гражданского кодекса.

Эйфорической ночь оказалась еще и потому, что с Гнусом и со встречами в музеях наконец покончено. Ноги ее отныне не будет ни в одном музее. К счастью, Жорж музеев не любит. Лучшее времяпрепровождение для него в часы, когда он не занимается реорганизацией настоящих предприятий, — это отправиться на семинар с полудюжиной других организаторов-советников и заняться там games management, «деловыми играми», в ходе которых они по очереди реорганизуют предприятия воображаемые. Милый большеголовый очкарик! Жизнь с ним будет вечным летом или, по меньшей мере, золотой осенью. Если только…

Как раз многочисленные «если только» и порождали тревогу. Если только полиция даст себя провести этой мизансценой — револьвером, вложенным в руку Гнуса, — и поверит в его самоубийство, если только она не начнет следствие и в ходе его посредством сопоставления свидетельских показаний не установит связи между Гнусом и ею, Франсуазой. Впрочем, это маловероятно. Если только…

Если только Гнус не оставил Свидетельств того, что он ее знал. Но даже если допустить, что у него найдут ее, Франсуазы, адрес, она преспокойно признает, что он приходил к ней на консультацию: Коринна, секретарша тем более верная благодаря своим сапфическим наклонностям, сможет это засвидетельствовать, как сможет засвидетельствовать и то, что больше он не являлся. Так что с этой стороны ничто не должно возбудить подозрений. Если только…

Если только и впрямь не объявятся фотографии. Этот пласт воспоминаний Франсуаза уже ворошила, но она перетряхивала их и добрую часть этой ночи, вновь и вновь воскрешая в памяти изысканные вечеринки, круглый диван и групповые маневры. Воспоминания оказались живыми, и она разнервничалась до того, что забыла как причину их, так и цель и принялась горько оплакивать отсутствие в ее постели Жоржа. Увы, у этого организатора-советника были странные принципы, и он, после того как назначил дату их свадьбы, несмотря на протесты своего личного брачного консультанта, вбил в свою здоровенную очкастую башку, что до наступления брачной ночи к ней не притронется.

Таким образом, эту, внебрачную, ночь Франсуаза провела без сна. Брачный консультант встретила нарождение утренней зари в состоянии тревожного возбуждения с преобладанием гипер-симпатикотонии, проявившейся, как это и полагается, в блестящих от переувлажнения глазах, в красных и белых пятнах на лице, в чувствительности солнечного сплетения, в блуждающих постпрандиальных болях, в легкой дрожи в конечностях, в предрасположенности к мигреням и разнообразным спазмам.

С первых же часов наступившего дня она приникла к связывавшему ее с внешним миром радиоприемнику, который в своих информационных выпусках обычно подробно комментировал уголовную хронику.

В первом выпуске и впрямь упоминалось о двух загадочных смертях, произошедших менее чем в семистах метрах одна от другой, в один и тот же час и каждая от выстрела в сердце. Не связаны ли они между собой? Об этом говорить еще слишком рано, как ответил, зевая, комиссар Снулли, которому поручено следствие.